Полгода назад смерть бен Ладена стала бы потрясением

Пока арабский мир обсуждал смерть бен Ладена, у "Аль-Каиды" появился новый лидер – египтянин Саиф аль-Адель.
Фото Reuters

Ликвидация террориста номер один Усамы бен Ладена активно комментировалась мировыми СМИ на протяжении мая. Не остались в стороне от этой темы и арабские газеты. Говорить о том, как в арабском мире обсуждалась смерть бен Ладена, невозможно без обращения к двум изданиям. Это общеарабские, финансируемые членами саудовской королевской семьи, издающиеся в Лондоне и распространяемые во всех арабских странах газеты (печатные аналоги общеарабского телеканала «Аль-Джазира») «Аш-Шарк Аль-Аусат» и «Аль-Хайят». Журналистский корпус обоих изданий интернационален. Обе газеты реализуют идею независимой прессы.

3 мая в этих газетах появились первые комментарии на выстрелы в Пакистане. Главный редактор «Аш-Шарк Аль-Аусат» саудовец Тарик Аль-Хамид писал в статье «Бен Ладен был убит в собственном доме»: «Погиб тот, кто уже давно стал символом для саудовской молодежи, молодежи стран Залива и Йемена». Бен Ладен «умел добывать деньги с помощью пожертвований и торговли – от наркотиков до алмазов». Его смерть означает, что «мир стал лучше». Тогда же главный редактор «Аль-Хайят» ливанец Гассан Шербель в статье «Усамы больше нет» подчеркивал: «За несколько месяцев до своей смерти бен Ладен уже потерпел поражение: те, кто протестовал в Тунисе, те, кто вышел на каирский Тахрир, не несли его портреты. К его имени не взывали в Йемене и Ливии. Революции говорили на другом языке, требуя плюрализма, смены властных элит, транспарентности, уважения мнений и вхождения в современный мир». «Страница с именем бен Ладена перевернута», но это не означает, что «время терроризма завершено». Путь к «его искоренению долог», он пролегает через «свободу, развитие и реформы», пишет Шербель.

Быть может, наиболее существенным элементом комментариев стало стремление их авторов дегероизировать вождя «Аль-Каиды», противопоставляя ему сжегшего себя тунисского уличного торговца Бу Азизи, ставшего символом движений протеста в своей стране и во всем арабском мире. Если бен Ладен символизировал кровавый террор, то Бу Азизи – жертвенность во имя демократического переустройства.

11 мая саудовский обозреватель «Аль-Хайят» Бадрийя Аль-Бушр писала в статье «Бен Ладен ушел, пришел Бу Азизи»: «Организуя атаки «Аль-Каиды», бен Ладен заставил мир считать, что арабы и мусульмане – террористы. Бу Азизи вернул арабам уважение. Бен Ладен умер тогда, когда появился Бу Азизи. Арабы и мусульмане хотели, чтобы появился сражающийся за них избавитель, чтобы появилась легенда, с которой они связывали бы свои мечты. Бу Азизи же заставил их поверить в то, что избавителем может быть только совесть и разум. Если бы, продолжает Аль-Бушр, бен Ладен умер шесть месяцев тому назад, то его смерть стала бы потрясением, потому что арабы и мусульмане испытывали отчаяние: им хотелось иметь героическую историю, они считали, что их собственные ошибки искупаются благородным джихадом против тех, кого они считали угнетателями. Они сотворили кумира ислама из Усамы бен Ладена, восхищаясь тем, как он противостоит режимам и специальным службам».

Та же идея выражена и в комментарии обозревателя «Аш-Шарк Аль-Аусат» египтянина Басема Аль-Джисра, писавшего в тот же день в статье «Убийство бен Ладена и арабская весна», что «политическая смерть» вождя «Аль-Каиды» наступила раньше, чем его «физическая смерть»: «Он потерпел поражение, когда новые поколения арабской и мусульманской молодежи выбрали иной путь, ведущий к настоящему освобождению, – путь арабской весны». Вопрос для него заключался вместе с тем в том, «смогут ли эти новые поколения использовать тот шанс, который они предоставили своим народам».

Как ликвидация бен Ладена повлияет на существование «Аль-Каиды»? Этим вопросом задаются арабские журналисты. 3 мая палестинский обозреватель «Аш-Шарк Аль-Аусат» Али Ибрагим в статье «О бен Ладене и Ханийе» писал: «Ликвидация бен Ладена, видимо, не покончит с терроризмом. Но в течение нескольких последних лет бен Ладен был всего лишь символом, когда, обращаясь к нему, местные террористические группы совершали акции локального масштаба. Важнее другое – ветры перемен в регионе сделали идею и практику таких сетей частью прошлого, когда бен Ладен, Аз-Завахири, террористические угрозы использовались режимами, чтобы в глазах мира оправдать собственное существование перед лицом нараставшего народного недовольства. Бен Ладен был всего лишь оборотной стороной той монеты, которая называлась «диктатура».

На следующий день вышла статья обозревателя «Аш-Шарк Аль-Аусат» египтянина Маамуна Фанди «Аль-Каида» умерла раньше, чем бен Ладен». Автор подчеркивает: «Демонтаж режимов, существовавших в регионе, означает демонтаж многого». Это «многое» включает и изменение положения террористической сети: «Аль-Каида» и террор появились потому, что существовали диктаторские режимы в Египте, Тунисе и других странах. Эти режимы стремились защитить себя от давления международного сообщества. Но разве ныне, после того как прошли народные революции, «Аль-Каида» продолжает действовать в Египте или Тунисе?» Статья завершается словами: «Аль-Каида» умерла раньше, чем бен Ладен, ее и его карта сожжены, но на очереди другие карты».

Журналисты, работающие в обеих цитируемых газетах, далеки от того, чтобы считать, что феномен «Аль-Каиды» является неким следствием американской политики по отношению к арабскому миру. 4 мая обозреватель «Аль-Хайят» ливанец Абдалла Искандер в статье «Положен ли конец терроризму?» писал: «Исламские движения подчеркивают сегодня, что главное в том, что бен Ладен вел джихад, а не в том, что, идя по пути джихада, он «совершал ошибки», вследствие которых гибли и мусульмане, как будто ошибки естественны для борца». Они же, отмечает журналист, считают, что «ошибки» бен Ладена вытекали из политики угнетения, проводимой Западом в отношении мусульман». Как будто, замечает Искандер, «виновато не насилие, а «отклонение» от цели насилия» – отсюда и вытекает то, что «представители некоторых исламских движений называют бен Ладена шахидом и моджахедом, оправдывая осуществленные им террористические акции». Разве это не опасно сегодня, задает вопрос журналист, когда, «пользуясь ростом протестных движений, политический ислам стремится укрепить свои позиции, говоря о демократии»?

С точки зрения авторов обоих цитируемых изданий, вопрос состоит не только в том, что политический ислам способен укрепить свои позиции. Существуют и более серьезные, базовые основы, способствующие сохранению феномена террора даже в ситуации, как отмечал 4 мая в статье «Что же после убийства бен Ладена?» обозреватель «Аш-Шарк Аль-Аусат» египтянин Осман Миргани, когда сама «Аль-Каида» после ликвидации власти «Талибана» и кампании преследований и арестов ее сторонников перестала быть «единой организацией». Ее место заняло «множество самостоятельных структур», «апеллирующих к «Аль-Каиде», а сама же «Аль-Каида» в настоящее время – «информационная сеть, комментирующая события и агитирующая за их свершение». Однако, продолжает Миргани, все еще не решен арабо-израильский конфликт. Это обстоятельство тем более важно, что «апеллирующие к «Аль-Каиде» структуры сражаются «не с Израилем, а против собственных стран». Они «стремятся к власти, разглагольствуя о страданиях палестинцев, о том, что Америка – покровитель Израиля, и эксплуатируя отсутствие мира на Ближнем Востоке». Как подчеркивает Миргани, «сегодня в регионе дуют ветры перемен – происходят революции и восстания». Но эти перемены «непрочны без мира и стабильности, которые зависят от решения палестинской проблемы».

Тем не менее существуют и иные причины феномена терроризма, как об этом 3 мая писал саудовский обозреватель «Аш-Шарк Аль-Аусат» Машари Аз-Заиди в статье «Усама убит. Уничтожена ли икона гнева?». По его словам, возможность появления этой «иконы» связана с тем, что «многие из нас видят в бен Ладене национального героя и обожествляют его», что было доказано «событиями 11 сентября, приветствовавшимися и толпами, и многими интеллигентами». Феномен бен Ладена (как и феномены создателя идеологии «Братьев-мусульман» египтянина Сейида Кутба или захватившего в 1979 году Главную мечеть Мекки саудовца Джухеймана), развивает свою мысль Аз-Заиди, вытекает из ответа на вопрос: «Что значит быть мусульманами?» Отличается ли ответ официальных мусульманских теологов, саудовских в первую очередь, на этот вопрос от ответа «Аль-Каиды»? Как следует из статьи Аз-Заиди, различия между ними неуловимы: саудовские теологи «идеологически и политически следуют курсу Сейида Кутба», и это означает, что «бен Ладен был воспитан в лоне радикализма «Братьев-мусульман». «Икона гнева» возникла не в результате действий «ЦРУ, создавшего бен Ладена в эпоху холодной войны», не из «советского вторжения в Афганистан», а стала итогом «исторического и социального опыта» арабского мира.

4 мая на страницах «Аш-Шарк Аль-Аусат» в статье «Что же такое бенладенизм?» подобные мысли высказал и соотечественник Аз-Заиди Юсеф Ад-Дейни. Он писал: «Всеобъемлющая упреждающая стратегия уничтожения терроризма – обращение к культуре». Болезнь «бенладенизма», которую Ад-Дейни квалифицирует как идеологию, поразила не только «сторонников уничтоженного вождя «Аль-Каиды», но и «многих представителей интеллектуальной элиты, пропагандирующих идеи самобытности и антиглобализма». Эта «интеллектуальная элита – пятая колонна террористов». Итогом такой ситуации может быть только одно – «подъем новой волны сторонников «Аль-Каиды», эксплуатирующей очаги напряженности в Йемене, Ливии и Магрибе».