Мистика турецкой власти

Мехмет Перинчек: свобода ислама в Турции оборачивается ограничением прав светских граждан.
Фото из архива Мехмета Перинчека

Эксперты обсуждают ситуацию в арабских странах, которые пережили революции или стоят на пороге политических потрясений. Высказываются предположения, что к власти могут прийти так называемые умеренные исламисты. Между тем уже восемь лет Турцией правят представители политической партии, которая взяла курс на симбиоз исламских ценностей и модернизации. Здесь наряду с экономической либерализацией наблюдается ужесточение внутренней политики, а также расчет на международную исламскую солидарность. Опыт правления умеренных исламистов в Турции в беседе с ответственным редактором «НГР» Андреем МЕЛЬНИКОВЫМ комментирует политолог, научный сотрудник Института наследия Ататюрка (Стамбул) Мехмет ПЕРИНЧЕК.

– Недавно в Турции арестованы оппозиционные журналисты. В последние годы политика, которую проводят «модернизированные» исламисты, – это поиски врага, аресты, дело «Эргенекона». Сейчас уже обвиняются журналисты, причем, по сообщениям прессы, в том, что они выступили с критическими публикациями в адрес власти. О чем говорит турецкий опыт правления умеренных исламистов?

– Власти начали арестовывать журналистов, которые выступали против правительства, против политики Америки в нашем регионе. Вина журналистов, которых арестовали, в том, что они писали новостные статьи, где освещали дела «Эргенекона». Ставка на умеренных исламистов – это новая американская политика администрации Барака Обамы. Агрессивная политика неоконсерваторов и Буша не помогла Америке, поэтому они изменили свой курс на более мягкий. США используют турецкое правительство как мост, как посредника, чтобы осуществлять влияние на арабский и – шире – мусульманский мир, особенно его самые «проблемные» части – Сирию и Иран. Например, представители США не могут напрямую встретиться с президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом. А посредством Турции можно вести непрямые переговоры. Поэтому Турция повернулась лицом к исламскому миру, но не в своих интересах, а для того, чтобы прокладывать дорогу на мусульманский Восток для США.

– Не так давно скончался «отец» турецкого неоисламизма Неджметтин Эрбакан. Этот деятель сыграл большую роль в формировании политических сил, которые сейчас у власти в Турции, и научил турецкую политическую элиту говорить на языке ислама, понятном всему мусульманскому миру. Что вы можете сказать об Эрбакане, учитывая события последнего времени?

– Эрбакан, конечно, был убежденным исламистом, но, так сказать, его ноги стояли на земле Турции. Он не был инструментом внешних сил. Это очень важно. Он выступал против проекта Большого Ближнего Востока, он выступал против Америки, он поддерживал солидарность с арабским миром, с соседями Турции. В свое время американская администрация добилась того, что партия Эрбакана – первая исламистская партия в новейшей истории Турции – раскололась. В ее рядах были выделены прозападно настроенные деятели, которые и создали вскоре правящую ныне Партию справедливости и развития. Договориться с Эрбаканом о совместных интересах США бы не смогли.

– В заслугу нынешнему правительству ставят ситуацию в стране, когда больше прав получили религиозные меньшинства, позволили открыть семинарию Константинопольского Патриархата, прошли мероприятия, связанные с древними армянскими храмами, в византийском монастыре на Черноморском побережье впервые за много десятилетий позволили совершить православное богослужение. В то же время появилось больше возможностей в исповедании ислама. Появилось ли у граждан Турции ощущение свободы?

– Так называемая свобода ислама превращается в ограничения для светских людей. Исламистская пропаганда делает турецкий народ более фундаменталистским. Даже начинаются репрессии против светских деятелей. В настоящее время кабинет министров поделен между представителями различных тарикатов – суфийских духовных орденов. Когда набирают служащих в государственное учреждение, предпочтение отдается тем кандидатам, которые принадлежат к тарикатам. Подобное происходит и в экономической сфере. Основатель Турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк говорил, что религию надо отделить не только от государства, но и от экономики, от социальной жизни. Сейчас религиозные сообщества в Турции контролируют экономику, государственные дела, социальную жизнь, образование и т.д.

– Религиозные общины открыто учреждают и регистрируют коммерческие организации или это делается подспудно?

– Нет, конечно, это делается не открыто. Но у членов тарикатов свои связи. Например, объявляется тендер, в котором участвует много фирм, но получают заказы только те фирмы, которые принадлежат к определенным тарикатам. Или государство объявляет о приватизации своей собственности, и какие-то таинственные корпорации получают активы за смехотворную цену или вообще бесплатно. И все в Турции это прекрасно понимают.

– Тарикаты зарегистрированы и действуют официально?

– Нет, сейчас по закону их деятельность запрещена. Но закон не исполняется.

– В июне в Турции парламентские выборы. В последнее время в России обсуждается возможность участия духовенства в политических выборах. А в вашей стране имамы участвуют в этой предвыборной кампании, скажем, используя для этого пятничные проповеди в мечетях?

– Некоторые используют мечеть чуть ли не как свой офис. Но это запрещено по закону, хотя негласно все происходит. И люди знают: вот эта мечеть принадлежит сулейманистам, эта мечеть принадлежит накшбандийцам, эта фетуллахистам и т.д.

– А в партиях есть члены – представители духовенства или они не имеют права участвовать в выборах, вступать в партии?

– Депутатом бывший имам может быть, а действующий, конечно, нет. Например, нынешний премьер Реджеп Эрдоган учился в школе имам-хатыбов, но никогда не работал имамом. Но при этом известно, что он принадлежит к тарикату «Накшбанди», к одному из его ответвлений – «Искендерпаша». Таково еще одно проявление модернизированного исламизма в Турции – когда страна внешне остается светской, но подспудно стремительно движется к религиозному фундаментализму. И говорить вслух об этом не рекомендуется. Судьба арестованных журналистов – тому подтверждение.