Станислав Минин.
Далай-лама – единственная авторитетная фигура, способная сдержать протестные настроения среди молодых тибетцев, недовольных китаизацией.
Фото Reuters
Далеко не все лауреаты Нобелевской премии мира могут спокойно встретиться друг с другом и поговорить. Если один из них – американский президент, а второй – глава тибетского правительства в изгнании, можно быть уверенным: кое-кто (а именно Китай) отреагирует на такую встречу нервно. Это и произошло 18 февраля. Барак Обама принял в Белом доме Далай-ламу XIV, а китайский МИД заявил, что американцы «задевают чувства китайского народа и вмешиваются во внутреннюю политику КНР, поддерживая сепаратистов».
Американская пресса поспешила отметить, что Обама принимал духовного лидера тибетцев не в Овальном кабинете, а в так называемой Комнате с картами (Map room). Это свидетельствовало о неофициальном характере встречи, и некоторые газеты даже покритиковали президента: мол, даже поп-певица Шакира удостоилась приема в Овальном кабинете. К тому же Обама отказался встречаться с Далай-ламой в октябре прошлого года, когда тот посещал Америку: якобы глава Белого дома не хотел создавать негативный фон для своего ноябрьского визита в Китай.
Впрочем, как отмечают СМИ, предыдущие американские президенты также проявляли осторожность и деликатность (по отношению к Китаю, разумеется), когда дело доходило до встреч с Далай-ламой. Например, Джордж Буш-старший принимал его «неофициально» в 1991 году. На встречу не были допущены фотографы (как и на встречу с Обамой – Белый дом опубликовал лишь одно официальное фото). Билл Клинтон всегда общался с тибетским лидером неформально. Джордж Буш-младший несколько раз встречался с Далай-ламой в приватной обстановке и лишь раз публично появился вместе с ним в 2007 году на церемонии вручения тибетскому гостю золотой медали американского Конгресса.
Комната с картами, отсутствие видео- и фотосъемки, неофициальный характер встреч – казалось бы, какое это имеет значение, если весь мир и так в курсе, что американский президент принимал Далай-ламу? Однако детали важны. Политолог и бывший советник Буша-младшего по азиатской политике Майкл Грин напомнил Associated Press, что китайские власти придают огромное значение протоколу и тому, «как все выглядит».
Проблема, таким образом, помещается в цивилизационную и ментальную плоскости. Конфуцианская цивилизация (а Китай остается ею, несмотря на доминирующую роль Компартии) – это цивилизация ритуала. «Ритуал и справедливость – начало порядка» – говорится в «Сюнь-цзы», одном из классических конфуцианских текстов. При помощи ритуала (ли) происходит управление государством, а благородного мужа во многом определяет следование «правилам». Для Конфуция «богатство и красочность» ритуалов династии Чжоу были достаточным основанием для того, чтобы «следовать Чжоу».
Специалисты и советники, формирующие политику американских властей в отношении Китая, учитывают эти аспекты. Встречи президентов США с Далай-ламой – часть большой ритуальной игры, несущей в себе целый набор смыслов и их оттенков. В ту же самую игру играют и китайцы с их «китайскими предупреждениями», приглашением американских послов в МИД, публичными выражениями возмущения. Так или иначе, информация, которую извлекают американцы и китайцы из этих взаимных жестов, может существенно отличаться от интерпретаций массмедиа.
Интересно, что в конце января текущего года Пекин после более чем годового перерыва возобновил переговоры с Далай-ламой XIV. 26 января двое представителей тибетского духовного лидера – Лоди Джи Гиари и Кесланг Гиялтсен – прибыли в китайскую столицу. Прогресса в диалоге двух сторон добиться, судя по всему, не удалось. Это неудивительно. Вопреки неоднократным заявлениям Далай-ламы о том, что он добивается для Тибета «всего лишь» культурной и религиозной автономии, власти КНР упрямо называют его сепаратистом и утверждают, что именно он стоит за любыми волнениями в Лхасе и окрестностях.
По мнению западных журналистов и политологов, Пекин ожидает, что смерть нынешнего главы тибетских буддистов (Далай-ламе сейчас 74 года) и постепенная китаизация Тибета решат проблему региона. Многие на Западе считают такую политику близорукой, поскольку Далай-лама – единственная авторитетная фигура, способная сдержать протестные настроения среди молодых тибетцев, недовольных китаизацией. Тем не менее Китай «знает, что делает». Культурная и религиозная автономия Тибета для Пекина проблематична: тибетский буддизм тотален, то есть предполагает участие лам во всех сферах публичной жизни – от брака до вопросов собственности и экономики. Интегрировать такую автономию в государство с монопартийной системой крайне сложно.
Зачем в таком случае возобновлять диалог с Далай-ламой? Тибетолог из Колумбийского университета (США) Робби Барнетт считает, что, инициируя такого рода переговоры, Пекин не решает проблему Тибета, а передает некое сообщение Соединенным Штатам: мол, китайская политика в отношении Далай-ламы гибка, диалогична, конструктивна и вовсе не «злая воля» Пекина создает трудности.
В этой грандиозной игре, в этом режиме обмена политическими сообщениями сам Далай-лама XIV остается фигурой драматической, если не сказать трагической.
Нет сомнений в том, что Тэнцзин Гьямцо, вынужденный покинуть родину в 1959 году, искренне переживает за то, что происходит в Тибете. Он готов идти на компромисс. КНР де-факто игнорирует его заявления, бесконечно воспроизводя инвективы в адрес «клики Далай-ламы». Фактически сфера деятельности Далай-ламы ограничивается его зарубежными поездками. При этом КПД его международной активности (весьма обременительной для здоровья пожилого человека) приближается к нулю. Политики используют лидера тибетских буддистов как карту в игре, как повод «сказать нечто» Китаю или чтобы подыграть критически настроенным правозащитникам.
Заинтересованы ли политики в скором решении тибетской проблемы? Есть основания в этом сомневаться. Консервация проблемы дает возможность для эффективных политических переговоров. Американский президент публично сфотографировался с Далай-ламой – Пекину послан определенный сигнал, стимулирующий определенные действия китайских властей. Встреча прошла в неформальном режиме – сигнал уже другой. Президент отменил встречу – это третий сигнал. То же самое можно сказать и о переговорах Пекина с представителями Далай-ламы.
Драма Далай-ламы XIV (причем драма бесконечная) заключается в том, что из политического и религиозного лидера он постепенно превращается – точнее, уже превратился – в «средство коммуникации» между двумя сверхдержавами. И он ничего, совершенно ничего не в силах сделать, чтобы это положение изменилось. Разве что отказаться от всех регалий и уйти в нирвану.
