Анатолий Лещинский
Раньше с церковными расколами имели дело лишь сама Церковь и государственные структуры. Межнациональные институты, такие как Совет Европы, сталкиваются с этой проблемой впервые.
Фото Reuters
«НГ-религии» в номере от 4 марта с.г. опубликовали статью религиоведа Анатолия Лещинского о параллельных структурах в мировом православии. В сегодняшней публикации автор вновь обращается к этой проблематике, анализируя взаимоотношения между непризнанными церковными структурами, официальными Православными Церквами, государственными институтами и международными наднациональными организациями в двух странах Восточной Европы – Молдавии и Болгарии. Он также дает свой прогноз относительно возникновения юридических коллизий между церковным правом и решениями Европейского суда по правам человека в России.
Что такое «альтернативное православие»
В православном богословии сложилась традиция называть тех, кто не согласен с теми или иными сторонами православного учения, еретиками и раскольниками. Сами же структуры, которые отпадают от официально признанной Церкви, – расколами или сектами.
Религиоведение, исходя из уважительного отношения ко всем религиозным объединениям, имеющим равное положение перед законом, чаще всего не пользуется такими понятиями, как «раскольник» или «сектант». В противном случае к их представителям вырабатывается пренебрежительное и неуважительное отношение. Тем более что немалое число альтернативных структур зарегистрировано в качестве юридических лиц в органах юстиции разных уровней. Следовательно, граждане, являющиеся членами этих религиозных структур, имеют те же равные права, как и все остальные. Необходимо учитывать, что число таких представителей, находящихся в разделениях (расколах), немалое, но в общественном сознании формируется к ним отношение как к людям «второго сорта».
В мире структуры альтернативного православия имеют широкое распространение, география их обширна, они есть во многих десятках стран. Есть много причин появления исследуемых независимых формирований. В богословии при их выявлении придается большое значение и сугубо религиозным факторам, и социально-психологическим. Самое главное понятие, которым определяются отходы их представителей от Церкви, – это гордыня. Это стремление объявить себя истинными и правильными, противопоставляя себя официально признанной Церкви. Религиоведение большее внимание уделяет социальным причинам и факторам внутрицерковных разделений. Среди них, особенно в наше время, выходят на передний план политические причины. На второе место надо поставить фактор собственно религиозный, который является основанием критического отношения к официальной Церкви со стороны внутрицерковных диссидентов. Критика осуществляется как справа, так и слева. Отходящие от Поместной Церкви ее представители, как правило, критикуют ее за несоблюдение канонов и традиций, она обвиняется в так называемом экуменизме и в стремлении слиться с государством.
Роль государства в жизни Церкви противоречива: с одной стороны, оно может способствовать укреплению церковного единства, с другой – вести к разделению. Причем в последние годы появилась и получает свое развитие совершенно новая тенденция, которая связана с возрастанием роли институтов международного права.
В прошлом, вплоть до конца II тысячелетия от Р.Х., с появляющимися независимыми структурами в православии имели дело только сами Поместные Церкви и государственные власти. Они считали возникающие проблемы как внутрицерковными, так и внутригосударственными. Церковь выражала свое отношение к ним на основе традиционных соборных установлений и правил. Государственные же власти действовали на основе симфонии и существующего законодательства. Однако теперь в социальной и политической сферах общества произошли большие изменения: в Европе образовался союз государств со своим большим парламентом в Брюсселе и с судом в Страсбурге. Граждане европейских государств теперь апеллируют с целью защиты своих прав к правовым учреждениям Евросоюза. Конфликты происходят и в религиозной сфере, граждане также обращаются в эти структуры и по религиозным вопросам.
Молдавский прецедент
В ряде европейских государств проблемы, связанные с деятельностью свободных церковных структур, решаются традиционно, правда, в некоторых местах государство своими действиями лишь усугубляет разделения, поддерживая появляющиеся отколы в Поместных Церквах. Так происходит в Македонии и в Черногории. Там государственные власти утвердили, официально признали в первом случае Македонскую Церковь, а во втором – Черногорскую.
Совсем иным образом складываются ситуации в таких республиках, как Молдавия и Болгария. На территории Молдавии с 1918 по 1940 год, пока Молдавия входила в состав Румынии, действовала Бессарабская митрополия Румынской Православной Церкви. В 1940 году Молдавия отошла Советскому Союзу. Тогда же Бессарабская митрополия прекратила свое существование.
В 1992 году при участии некоторых прорумынски настроенных политиков и священнослужителей епископ Русской церкви Петр Пэдурару заявил о возобновлении деятельности Бессарабской митрополии в качестве преемницы той структуры, которая существовала при румынах. Епископ был немедленно запрещен в служении Русской Православной Церковью, но Румынский Патриарх возвел его в сан митрополита. Так начался конфликт двух Церквей.
В течение десяти лет молдавское правительство отказывалось регистрировать новообразованную митрополию, мотивируя это указанием на сугубо церковный характер конфликта и предоставив двум Церквам возможность самостоятельно разрешить проблему. Однако реальной причиной отказа Бессарабской митрополии в регистрации было стремление властей сохранить существующую структуру, входящую в состав Русской Православной Церкви, и не допустить влияния Румынии на внутриполитическую ситуацию в стране. Кстати, у Молдавской митрополии есть особый статус автономии в Русской Православной Церкви. Отказу в регистрации Бессарабской митрополии немало способствовало также категорическое сопротивление Московского Патриархата и его непоколебимая позиция по отношению к недопустимости параллельной румынской церковной структуры на своей канонической территории.
Ситуацию разрешило далеко не в пользу Московского Патриархата постановление Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) от 13 декабря 2001 года. Суд постановил, что правительство Молдавии нарушило различные статьи Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и обязал выплатить представителям Бессарабской митрополии компенсацию в возмещение морального ущерба и судебных издержек.
Последовавший протест молдавского кабинета министров был отклонен, а через четыре месяца, в апреле 2002 года, Парламентская ассамблея Совета Европы приняла документ под названием «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе», настоятельно рекомендующий молдавским властям зарегистрировать митрополию РумПЦ. В этом документе представлены общие рекомендации и непосредственно касающаяся Молдавии: «Гарантировать всем Церквам, религиозным организациям, центрам и объединениям статус юридического лица в том случае, если их деятельность не нарушает права человека или международное право и, в частности, потребовать от правительства Республики Молдавия зарегистрировать Бессарабскую митрополию в соответствии с решением Европейского суда по правам человека от 13 декабря 2001 года».
Таким образом, учреждения Румынской Церкви на территории Молдавии (три епархии в составе митрополии) остаются в глазах РПЦ непризнанными структурами, находящимися в параллельной юрисдикции. Конфликт может продолжаться еще долго, в частности, еще и потому, что в Молдавии некоторые представители светских и церковных кругов ставят вопрос о полной независимости от Московского и Румынского Патриархатов вплоть до провозглашения автокефалии. РПЦ ко всему, что насаждает в церковной сфере Румынская Церковь в Молдавии, продолжает относиться отрицательно.
Следует признать, что решение Страсбургского суда о признании юрисдикции Бессарабской митрополии РумПЦ противоречит каноническим внутренним церковным установлениям. Юрисдикционное подчинение – это основание единства Церкви. Утверждение же отходящих от этой юрисдикции структур – это по существу содействие усугублению разделений в православии, а точнее – расколам. Между тем в упомянутом документе «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе» отмечено требование «о невмешательстве государственных органов в вопросы догмы или иные внутренние религиозные споры». Таким образом, в данном случае решение проблемы в правовом поле Европейским судом по правам человека расходится с внутрицерковными канонами и традициями православия. Выходит, что сам ЕСПЧ, вмешавшись в ситуацию, заставляет делать то, что противоречит внутренним церковным канонам и своим же рекомендациям.
Болгарский прецедент
То, что произошло в Молдавии, становится прецедентом для будущих исков и разбирательств дел, связанных с независимыми свободными структурами, которых все больше появляется в православии. Пример тому – Болгария. Здесь ЕСПЧ стал на сторону группировки, противостоящей канонической, официально признанной, существующей много сотен лет Болгарской Православной Церкви.
Истоки дела, о котором идет речь, уходят в 90-е годы XX века. Тогда в Болгарии пришли к власти либералы, которые под влиянием появившейся группы в среде БПЦ отказали в официальном признании исторически существующей Церкви. Они отдали предпочтение группе священнослужителей, которую возглавил митрополит Неврокопский Пимен (Энев). Он был признан светскими властями официальным руководителем всей Церкви, даже получил титул Патриарха. Таким образом, в 1990-е годы государственная власть Болгарии встала на сторону структуры, которая находилась в оппозиции к Церкви, руководимой Патриархом Максимом (Минковым), ей было передано более 200 храмов. Пимен выступал от лица всей Церкви и подписывал официальные документы. Ему присягал избранный в 1996 году президент Болгарии Петр Стоянов. Каноническому Патриарху Максиму, который был избран в 1971 году, было отказано в признании. Такое положение продолжалось в течение нескольких лет до того, как поменялась светская государственная власть. В 1998 году на всенародном православном Соборе в Софии произошел возврат к прежнему управлению Церковью. Большая часть отошедших от нее принесла покаяние и вернулась в лоно официальной Церкви. В 2002 году Болгария приняла закон «О вероисповеданиях», где было установлено официальное признание канонической БПЦ во главе с Патриархом Максимом. Через два года решено было изъять находящиеся у противостоящих официальной Церкви храмы. С помощью спецподразделений храмы были возвращены, но раскол до сих пор не уврачеван.
Представители группировки, не подчиняющейся Патриарху Максиму, решили взять реванш и подали иск, который получил название как дело «Святейший Синод Болгарской Церкви и митрополит Иннокентий против Болгарии», в Европейский суд по правам человека. В заявлении были выдвинуты претензии к государству Болгария и канонической БПЦ на получение более 700 млн. евро за отобранное имущество и за неполучение жалованья священнослужителей альтернативной группировки в течение нескольких лет. Наконец, одной из главных претензий являлось стремление того же митрополита Иннокентия стать руководителем всей Болгарской Церкви. Есть у этого дела и политическая предпосылка. В Болгарии отколовшаяся группировка не признает Патриарха Максима именно потому, что он был избран под непосредственным влиянием светской государственной власти в годы коммунистического правления. Представители «альтернативного Синода» считают нелегитимным его избрание.
В отличие от церковных событий в Молдавии, которые остаются вопросом противостояния Московского и Румынского Патриархатов, болгарское дело вышло на уровень обсуждения всех представителей мирового православия. Вселенское православие в этом случае решило консолидироваться и отстоять самостоятельность канонической Болгарской Церкви. 11–12 марта 2009 года в Софии прошло Всеправославное совещание, целью которого было оказание содействия и поддержка официальной БПЦ. Причиной совещания стало решение Страсбургского суда от 22 января 2009 года по иску, поступившему от так называемого «альтернативного Синода». Суд, грубо вмешавшись во внутреннюю жизнь Болгарской Церкви, предписал удовлетворить многие претензии альтернативного Синода. Вселенское православие в лице представителей Поместных Церквей на совещании, в котором участвовали и светские эксперты, рекомендовало БПЦ подать апелляцию в большую палату ЕСПЧ. По мнению участников совещания, оценка действиям суда может быть только отрицательной, ибо «мы являемся свидетелями грубого вмешательства в каноническую юрисдикционную жизнь православия, в котором по древним установлениям не может быть каких-то отдельных от канонической Церкви группировок, а должно быть единое Вселенское православие с едиными Поместными Церквами». В противном случае, если все-таки появляются те или иные отколы, то Церковь сама с ними разбирается – либо на уровне Поместного Собора, либо на Вселенском Соборе.
Оказывается, суд не вправе был разбирать такое дело, так как упомянутый «альтернативный Синод» в Болгарии никем не признан: ни официальной Церковью, ни государством. С церковной точки зрения незаконная группировка митрополита Иннокентия (Петрова) нарушила внутренние, также идущие с давних времен, традиции недопущения обращения к каким-либо внешним структурам, к гражданскому суду. Все возникающие спорные вопросы, согласно наставлениям апостола Павла, должны разрешаться внутри Церкви (1 Кор. 6:1–7). Но если кто к таким действиям прибегает, тот отходит от вселенского православия и создает, по словам св. Василия Великого, «самочинное сборище».
Представители Всеправославного совещания в Софии пришли к мнению, что группировка митрополита Иннокентия может сколько угодно провозглашать себя свободной и независимой, но все ее претензии на руководство Церковью не каноничны.
Процессы, происходящие в современном мировом православии, в которые вмешиваются международные правовые организации, могут быть осмыслены и с религиоведческих позиций. Все, о чем выше было замечено, необходимо рассматривать в контексте усугубляющихся секуляризационных процессов, происходящих в Европе и вообще в мире.
Из всех направлений в христианстве наиболее сильно держится за свои каноны и традиции православие, отстаивая тем самым и веру, и единство Церкви. Православие и его отдельные Поместные Церкви веками, в некоторых странах десятилетиями, испытывали идейные вызовы со стороны секулярных процессов. Более того, они испытывали и сильные гонения со стороны государственных властей. Но сейчас православие возрождается. Это происходит в ряде восточноевропейских стран, в том числе членов Евросоюза. Однако оказывается, что есть силы, которые мешают этому процессу. Объективно к этому сводится и деятельность некоторых международных организаций. Следует предположить, что в таком русле начинают действовать и международные правовые организации, отстаивая право в целом, не вникая ни в традиции той или иной страны, ни в канонические установления Поместных Церквей.
ЕСПЧ и перспективы «суздальского дела»
Болгарское дело еще не завершено. Государственные власти подали в ЕСПЧ апелляцию. Какой оборот примут дальнейшие события, трудно сказать.
Похоже, что в скором времени и из России поступят жалобы в Страсбургский суд. Речь идет о событиях, произошедших в древнем русском городе Суздале, в котором находится центр независимой структуры, имеющей название Российская Православная Автономная Церковь (РПАЦ). Эта церковная группировка, сформировавшая в то же время, что и «альтернативный Синод» в Болгарии, после ухода из Московской Патриархии осталась в прежних принадлежавших им храмах. Но местные государственные власти, ссылаясь на якобы неправильно оформленные документы, касающиеся передачи храмов, возбудили иск к этим общинам и отобрали храмы. Каковы будут действия РПАЦ? Уже есть предложения со стороны отдельных представителей российских правозащитных организаций обратиться в тот же ЕСПЧ.
Судя по отдельным искам, рассматриваемым в Страсбургском суде, с его стороны имеет место стремление навязать государству некую общую стандартную модель государственно-конфессиональных отношений. Ряд стандартов уже навязан странам Европы в сферах экономики, политики, социальной сфере (вспомним европейскую социальную хартию, Болонские соглашения). В нынешнем, еще не завершенном первом десятилетии начала XXI века некие общеевропейские стандарты навязываются и в духовной сфере. За этим процессом таится потенциальная опасность конфликта, связанного с противостоянием православия светским международным институтам в целом и Страсбургскому суду в частности.
