Станислав Минин.
Обложка La Domenica del Corriere, иллюстрированного приложения к газете Corriere della Sera. Иллюстрация художника А.Бельтраме, представляющая дуче и кардинала Гаспарри во время подписания Латеранских соглашений.
В мае 1929 года, 80 лет назад, нижняя палата итальянского парламента, полностью состоявщая из членов фашистской партии, ратифицировала так называемые Латеранские соглашения, подписанные в феврале того же года между Королевством Италия и Святым Престолом. Соглашения де-юре закрепляли за Ватиканом статус суверенного государства. Антицерковный элемент в фашистской партии был достаточно силен, и от заседания парламента можно было ожидать острой дискуссии. Однако спора не вышло. Даже ярый антиклерикал Роберто Фариначчи выступил с панегириком в адрес политики правительства. Эцио Гарибальди, единственный скептик, пожелавший высказать свои сомнения вслух, говорил, судя по сообщению L’Osservatore Romano, в уже опустевшем зале. Впоследствии в Сенате также нашелся лишь один открытый критик соглашений – философ Бенедетто Кроче.
Ратификация договора итальянским парламентом ознаменовала не только рождение нынешнего государства-града Ватикан, но и фактическую победу Бенито Муссолини над собственной партией. Она окончательно оформила его диктатуру, основанную на серии компромиссов с традиционными опорами итальянской государственности – монархией, армией, крупными промышленниками, государственными служащими и Римско-Католической Церковью.
«Черные рубашки» и «черные микробы»
«На прошлой неделе сын пастуха и сын кузнеца вошли во дворец римских императоров и подписали соглашение, примирившее итальянское государство и короля с Папой и папским государством». Так американский журнал Time описал то, что происходило в Латеранском дворце в Риме 11 февраля 1929 года. Сыном пастуха был кардинал Пьетро Гаспарри, госсекретарь и влиятельнейшая фигура в Ватикане того времени. Историки склонны считать Папу Пия XI «креатурой Гаспарри». В свою очередь, сыном кузнеца был премьер-министр Италии Бенито Муссолини, лидер фашистской партии.
Латеранские соглашения – это три документа, подписанные Гаспарри и Муссолини. Первым из них был договор, по условиям которого Италия признавала за 100 акрами римской земли (собственно Ватиканом) статус суверенного государства. Святой Престол добивался подобного решения «Римского вопроса» с 1871 года, то есть с момента установления в Италии монархии. Лишь в конце 1928 года Муссолини удалось убедить короля Виктора Иммануила пойти на «территориальные уступки» Ватикану.
Вторым документом стало соглашение, в соответствии с которым Италия выплачивала Святому Престолу финансовую компенсацию за период с 1871 года. Наконец, третий документ – конкордат, регулировавший положение Католической Церкви в Италии. Еще до подписания соглашений, соперничая с католической партией Partito Popolare Italiano за популярность среди итальянцев, Муссолини восстановил преподавание религии в школе, институт армейских капелланов, повысил государственную зарплату духовенству и вернул распятия в общественные здания. Что касается конкордата, то важнейшим его положением стала 43-я статья. Она признавала за светской католической организацией Azzione Cattolica (⌠Католическое действие■) независимость от партийных структур и прямое подчинение Церкви. Именно на Azzione Cattolica, а не на католические политические партии Папа Пий XI намеревался возложить бремя миссионерства в современном мире.
«Провидение послало нам этого человека» – так писал о Бенито Муссолини ватиканский официоз L’Osservatore Romano. Примечательно, что сам дуче (в отличие от своего брата Арнальдо, главного редактора фашистской газеты Il Popolo d’Italia) не был католиком. Итальянский историк Ренцо де Феличе, автор четырехтомной биографии Муссолини, называл его «антиклерикалом до глубины души». Риторика Муссолини до Первой мировой войны подчеркнуто антирелигиозна: он называл священников «черными микробами», «шарлатанами, опаивающими человечество дурманящим зельем», сравнивал католицизм с туберкулезом. По поводу «Римского вопроса» он высказывался довольно радикально – предлагал Папе вовсе покинуть Италию.
Эта риторика изменилась лишь после того, как консервативные итальянские землевладельцы в начале 1920-х поддержали «чернорубашечников», видя в них мощное оружие против социалистов и коммунистов. Тогда под воздействием консервативных спонсоров будущий дуче пересмотрел свое отношение к «церковному вопросу». В его речах зазвучали новые нотки: теперь уже он рассматривал католицизм как орудие итальянской культурной экспансии. Критике со стороны однопартийцев-антиклерикалов он противопоставил собственную популярность у членов влиятельной Националистической партии и правого крыла Partito Popolare Italiano. Именно бывшие «националисты» и «пополяре» вели от имени Муссолини переговоры с Ватиканом, предшествовавшие заключению Латеранских соглашений. Именно бывший «националист» Альфредо Рокко, ставший министром внутренних дел в 1925 году, проводил «антимасонские» чистки в фашистской партии. В 1926 году из секретариата партии был, в свою очередь, исключен антиклерикал Роберто Фариначчи.
В 1920-е годы Бенито Муссолини не стал католиком. Он действовал как прагматичный политик, видевший перед собой вполне определенную цель и понимавший, как ее осуществить. Для него Латеранские соглашения стали частью политического пиара, рассчитанного на массовое одобрение. В глазах итальянцев он стремился выглядеть объединителем, восстановителем некой традиционной культурной матрицы, в которой Церковь играла свою – немалую! – роль.
Меньшее зло
После подписания соглашений кардинал Гаспарри якобы спросил Муссолини о том, что он будет делать, если парламент не ратифицирует договор. «В таком случае я сменю парламент», – ответил премьер-министр. Что и произошло: в марте 1929 года в стране были проведены новые парламентские выборы (так называемый плебисцит), в ходе которых избиратели должны были одобрить или отвергнуть предложенный фашистами список кандидатов. При активном участии Ватикана и Azzione Cattolica список был поддержан, и новый, де-факто однопартийный, парламент принял Латеранские соглашения.
Этот эпизод симптоматичен. За полвека немало итальянских государственных деятелей пытались решить «Римский вопрос», но Бенито Муссолини был первым, кто соответствовал критериям и ожиданиям Ватикана. Диктаторские амбиции не позволяли ему ограничиваться рамками антиклерикальной либеральной идеологии, характерной для его предшественников на посту премьер-министра. Подписывая Латеранские соглашения, Муссолини преследовал скорее личные, чем государственные интересы. Наконец, ни один государственный деятель до Муссолини не мог эффективно лоббировать пакт с Ватиканом в парламенте, полном антиклерикалов, скептиков и масонов.
Кардинал Гаспарри и Папа Пий XI вовремя оценили потенциал будущего дуче. Ненавязчиво, но последовательно Святой Престол в 1920-е годы пытался оказать Муссолини любезность. Ватикан не поддержал антифашистское движение в Италии. Он хранил молчание в связи с убийством социалиста и антифашиста Джакомо Маттеотти, в организации которого обвиняли Муссолини. Ватикан открыто дистанцировался от Partito Popolare Italiano, главного политического соперника фашистов, и тем самым способствовал развалу крупнейшей католической партии в стране. Наконец, Католическая Церковь выступала в роли агента итальянского культурного влияния на Балканах, в Албании, Болгарии, Египте и Палестине, то есть в тех регионах, которые Муссолини считал «областью национальных интересов» Италии.
В Ватикане видели две потенциальные диктатуры: фашистскую и коммунистическую. Второй они опасались гораздо сильнее. Акилле Ратти, он же Пий XI, несколько лет был папским нунцием в Польше и курировал (по совместительству) католиков, проживавших на территории СССР. Он не понаслышке был знаком с положением верующих в Советском Союзе. Он был свидетелем наступления Красной армии на Варшаву в августе 1920 года. В Италии, в свою очередь, Церковь была напугана подъемом рабочего движения, вылившегося в так называемое Красное двухлетие (1918–1920). Из двух зол Ватикан выбрал, как ему казалось, меньшее.
Латеранские соглашения были жизненно важными для Пия XI. Он грезил глобальной католической миссией, видел в католицизме инструмент объединения разрозненной послевоенной Европы, переживавшей кризис ценностей. Суверенный статус давал Ватикану возможность заключать конкордаты с другими государствами. Подписанный с Муссолини конкордат развязывал руки Azzione Cattolica, которая за несколько лет превратилась в реального конкурента Балиллы – фашистской молодежной организации. Кроме того, до Первой мировой войны своего рода защитниками интересов Ватикана в Европе были австрийские Габсбурги. Они даже пользовались правом вето на решения конклавов (и применили его в 1903 году, выступив против избрания Папой кардинала Мариано Рамполлы). После распада Австро-Венгерской империи роль «защитника Святого Престола» оставалась вакантной. Суверенитет и особые отношения с крепнущим фашистским государством вполне компенсировали Ватикану эту потерю.
Наконец, Пий XI наивно уповал на то, что после подписания соглашений Ватикан воспользуется ресурсами итальянского государства в целях католической экспансии в Восточной Европе и в Дунайском регионе. Понтифик просчитался. Муссолини предугадал намерения Святого Престола. Он не желал, чтобы Церковь диктовала ему приоритеты внешней политики. Именно внешняя политика стала тем камнем, о который споткнулся Ватикан во взаимоотношениях с фашистами.
Из мемуаров первого посла Италии в Ватикане Чезаре Марии де Векки ди Валь Чисмона мы знаем, что пятеро кардиналов – членов Римской курии скептически оценивали Латеранские соглашения. Они полагали, что Церковь заплатила слишком большую цену и получила взамен слишком мало. Как отмечает историк Джон Поллард, 21 из 200 итальянских епископов также критиковали соглашения. Их скепсис был вполне обоснован. Опьянение после обретенной свободы было недолгим, а похмелье оказалось тяжким. Уже в 1931 году дуче связал Ватикан по рукам и ногам.
Югославский камень преткновения
Не стоит думать, что сразу после подписания Латеранских соглашений Церковь слилась с фашистами в экстазе. Напротив, некоторое время Ватикан пытался играть в действительно независимое государственное образование – и доигрался до конфликта с Бенито Муссолини.
Приблизительно в 1927 году Муссолини в общих чертах определил «сферу влияния» Италии в мире. Как пишет историк Питер Кент, он включил в эту сферу Балканы, восточную часть Средиземноморского бассейна и Северо-Восточную Африку. Муссолини хотел, чтобы «законность интересов» Италии в этих областях была признана на международном уровне, равно как, к примеру, интересы Франции в Западном Средиземноморье. До 1929 года Ватикан поддерживал эти устремления фашистов. В частности, Святой Престол добивался того, чтобы Италия отобрала у Франции право протектората над католиками Леванта. На Балканах (в частности, в Югославии) католики пытались склонить местных православных к унии с Римом.
После обретения Ватиканом суверенитета эта кооперация с фашистами вдруг начинает буксовать. В частности, Папа Пий XI стал требовать прямого протектората Святого Престола над левантскими католиками. Историки пишут, что в декабре 1929 года Понтифик призывал итальянских миссионеров «не перебарщивать» с национализмом. Обозначились расхождения между Муссолини и Ватиканом по югославскому вопросу. Если фашисты добивались дезинтеграции Югославии, то Святой Престол намеревался заключить с Белградом конкордат, и подозрения в поддержке хорватских и словенских сепаратистов были ему совсем не на руку. В то же время непростая ситуация сложилась в итальянской области Фриули, где местные выходцы из Югославии активно выступали против фашистских программ «итальянизации», а руководили ими католические священники и епископы.
Ватикан предпочел бы направить внешнеполитические устремления дуче в ином направлении, а именно – в сторону интеграции традиционно католической Центральной Европы: Польши, Австрии, Венгрии, Баварии. Дунайское направление стало перспективным для Италии после подписания Латеранских соглашений. В 1930 году австрийские христианские социалисты провели с Муссолини переговоры, в результате которых удалось урегулировать многолетнюю проблему Южного Тироля. Венгерские католические политики видели в Муссолини своего рода патрона восстановления монархии в стране. Однако фашистский лидер игнорировал эти сигналы, не желал плясать под ватиканскую дудку и упрямо занимался Югославией. История наглядно продемонстрировала, что дуче был не прав. Сам он начал понимать, что просчитался, лишь после того, как к власти в Германии пришел Гитлер и произошел аншлюс Австрии.
Между тем Белград требовал от католического епископата Югославии знаков лояльности. Эти знаки последовали. В феврале 1931 года архиепископ Загреба Антун Бауэр призвал католиков молиться о «преследуемых в Италии славянах». Терпение Муссолини было исчерпано. Он нанес Пию XI удар по самому больному месту: 8 апреля 1931 года он потребовал от Ватикана ограничить сферу деятельности Azzione Cattolica. В июне были закрыты католические молодежные клубы, а Папа был вынужден распустить национальный директорат Azzione Cattolica и переподчинить местные ячейки организации епархиальным епископам. Ватиканская мечта Пия XI таяла на глазах. Он был возмущен. Он даже выпустил энциклику Non Abbiamo Bisogno, в которой раскритиковал фашистскую монополию на образование.
Эта краткая антифашистская фронда Папы стала признаком агонии. Муссолини уже говорил с Ватиканом с позиции силы. 2 сентября 1931 года итальянское правительство подписало со Святым Престолом новый договор, по условиям которого деятельность Azzione Cattolica была ограничена «религиозными вопросами». Azzione Cattolica было запрещено создавать профессиональные ответвления. Помимо этого в октябре 1931 года на покой были отправлены епископы – лидеры славянского сопротивления во Фриули.
Впрочем, не одни лишь трения с дуче положили конец амбициям Пия XI. Удар по ним нанесла и Великая депрессия 1930-х. Глобальная католическая миссия перестала быть актуальной. Силой, обладавшей реальным «миссионерским потенциалом» в период депрессии, стал вовсе не католицизм, а коммунизм. Именно на борьбу с «красной угрозой» Святой Престол был вынужден направить свои силы и помыслы┘
Бенито Муссолини переиграл Пия XI. Побежденный Ватикан оплатил свой долгожданный суверенитет годами сотрудничества с фашистским режимом, отчасти вынужденного, отчасти осознанного и добровольного. Сегодня, когда Святой Престол отмечает свой 80-летний юбилей, об этой цене вспоминают редко.
