Голубь мира или пламенный революционер?

Включение «Завещания» аятоллы Хомейни в Федеральный список экстремистских материалов осудили многие общественные деятели и ученые. Однако сквозь хор противников решения Городищенского районного суда и Федеральной регистрационной службы РФ пробиваются голоса одобрения. «НГР» обратились за комментариями к экспертам, придерживающимся противоположных точек зрения.

Алексей Малашенко, исламовед, ведущий научный сотрудник Центра Карнеги

Нельзя вносить в Федеральный список экстремистских материалов такие сочинения, потому что это история. Существует масса исторических документов, например письма Ленина, которые тоже вроде бы надо запрещать немедленно, поскольку там содержится призыв уничтожать священников. В сочинениях мусульманских улемов Средневековья говорится, что ислам воюет с христианством. Их что, тоже надо запрещать? Хомейни нет в живых, кроме того, это общепризнанная фигура мирового масштаба, прежде всего для мусульман. Поэтому любой запрет его «Завещания» будет вызывать раздражение. Хомейни действительно великий человек, политик, ученый, философ, любите вы его или не любите. Благодаря ему возникло исламское государство, которое существует уже 30 лет. Есть такой феномен, который игнорировать нельзя. Преподавать исламскую идеологию, не упоминая о Хомейни, сегодня просто невозможно.

Непонятно, зачем это было сделано. Возможно, чтобы показать некую равноудаленность России и от Америки, и от Ирана. Но я склонен считать, что произошла глупость, хотя и с оттенком провокации.

Любой текст может эмоционально воздействовать, в том числе и Библия. Весь вопрос в том, как интерпретировать тот или иной религиозный текст. Если есть какая-то организация, которая давно зарекомендовала себя на стезе экстремизма и в своей идеологии опирается на некое сочинение, надо запрещать организацию, а не книгу. Что мы говорим о Хомейни, когда к нам ХАМАС ездил чуть ли не ежемесячно! Запрещая книги, государство показывает свою слабость.

Кроме того, практика показывает, что цензура работает прежде всего против цензоров. Если запрещают какой-то текст, он тут же вызывает повышенный интерес. Теперь мусульмане будут читать «Завещание» не в пределах медресе, а по домам, пользуясь интернетом.

Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока

То, что аятолла Хомейни не был «голубем мира», по-моему, очевидно. Он был жестким революционером. Его сочинения, и прежде всего «Завещание», не были призваны сохранить на Земле мир, безопасность и стабильность. Если этот текст рассматривать как призыв к действию, а не как предмет для академического изучения, много крови может пролиться.

Огромная разница между «Завещанием» Хомейни и Библией или Кораном в том, что есть разница между руководством к действию и словом Божиим. Например, «Программа КПСС» или заметка Ленина, где он пишет о необходимости расстрелов, – руководство к действию. А «Капитал» Маркса – академическое сочинение, которое превратили в Библию революции «троечники», не понявшие его смысл. Сочинения Хомейни служат ключевым руководством к действию страны, которая сегодня чрезвычайно стремительно расширяет свое присутствие на международной арене. Исламская Республика Иран – единственная страна, кроме Северной Кореи, у которой есть кадрированные части камикадзе, которые при необходимости с удовольствием разнесут вдребезги не только Израиль и США, против чего многие в нашей стране вовсе бы не возражали, но и Россию со всеми теми доброхотами, которые пытаются на эту тему высказывать что-то такое позитивное. Всего лишь четверть века назад пришел к власти человек, мысли которого революционная иранская система реализует при помощи Корпуса стражей исламской революции.

Иран не забыл ни того, как при Петре Великом Северный Прикаспий вошел в состав Российской империи, ни того, что к концу XIX века весь Северный Иран, включая Тегеран, был зоной нашего влияния, ни обстоятельств, при которых стала возможной Тегеранская конференция 1943 года. Так что для России призывы Хомейни имеют не только академический, но и практический интерес. То, что Иран еще не превратил Северный Кавказ и Прикаспий в подобие Южного Ливана, вовсе не значит, что он этого никогда не сделает и сделать не может. Мы забыли, что СССР для Ирана был «малым Сатаной». Они имели в виду страну, из которой приходили гвардейские полки и во времена Империи, и во времена Сталина.

Когда я читаю слова достойнейшего Евгения Максимовича Примакова: если рахбар- духовный лидер Ирана, положив руку на Коран, говорит, что не делает атомные бомбы, значит, – ну правда же! – не делает, я вспоминаю принцип такийя, согласно которому правоверному шииту просто надлежит неверного дурака «надуть». Когда Примаков это говорит, а другие этому верят – это правильно или политкорректно?

В России есть университеты и центры иранистики – Иран в них инвестирует деньги. В России есть иранское лобби. В этом нет ничего плохого – есть и американское, и арабское лобби. Это сильная и влиятельная группа. Контакты с Ираном у нас достаточно хороши, чтобы были налажены широкие каналы связи, по которым это влияние распространяется. И хорошо, если оно распространяется по линии культуры или экономики. Но иногда речь идет о пропаганде идеологии, которая может оказаться весьма опасной для нашего собственного будущего.