Павел Круг.
Далай-лама не хочет видеть свое имя рядом с призывами к вооруженной борьбе.
Фото Reuters
49 – роковое число
На протяжении нескольких недель весь мир пристально следит за событиями в Тибетском автономном районе (ТАР), где произошло восстание против китайских властей, в котором приняли участие буддийские монахи и простые тибетцы и которое было жестоко подавлено.
Тибет «взорвался» 10 марта – в день 49-летия народного восстания 1959 года против китайской оккупации (тогда Далай-лама XIV – в миру Агван Лобсан Тенцзин Гьяцо – был вынужден бежать из своего дворца в Лхасе на север Индии, где по сей день располагается его официальная резиденция). В этом году Китай в очередной раз обвинил духовного и политического лидера тибетских буддистов в организации массовых беспорядков. Так ли это на самом деле? Виновен ли действительно лидер тибетских буддистов, живущий в изгнании, в том, что происходит у него на родине? Напряженность в Тибете сохраняется не один десяток лет, но почему именно 49-летнюю (совсем не круглую) годовщину народного восстания тибетцы избрали в качестве повода для массовых акций протеста?
На последний вопрос есть по крайней мере два ответа. Ответ первый: монахи ценой своей крови смогли обратить внимание всего мира, и прежде всего стран Запада, на тибетский вопрос накануне пекинской Олимпиады, которая пройдет в августе. К протестам присоединились сторонники движения «Свободный Тибет» по всему миру и правозащитники, которые критикуют Китай также за его поддержку военных режимов Мьянмы и Судана. Вполне естественно, что со стороны западных правозащитников и отдельных политиков немедленно раздались призывы бойкотировать Олимпиаду-2008, как это было уже с московской Олимпиадой в 1980 году. Однако мировых лидеров идея бойкота не очень вдохновила, более того – против нее выступил сам Далай-лама XIV, который заявил, что «китайский народ с его древней культурой достоин Олимпиады». Тем временем тибетские организации, существующие в эмиграции и противостоящие Пекину, еще до событий в Лхасе заявили о своем намерении провести в мае этого года свою, «тибетскую Олимпиаду».
Другое объяснение последних событий в Лхасе – религиозно-нумерологическое. Дело в том, что по буддийским представлениям именно 49 дней душа умершего ожидает воплощения в новом теле. Тибетцы склонны переносить эту аналогию на судьбу своей родины: если в 1959 году страна потеряла свободу, а Далай-лама был изгнан из Тибета, то именно в этом году – и только сейчас – представляется последний шанс вернуть ему свободу и независимость. Быть может, именно этим объясняется та обреченная неустрашимость, с которой монахи сопротивлялись китайской милиции и вооруженным силам и которая так поразила западных наблюдателей. Невозможно себе представить, что идея сорвать пекинскую Олимпиаду была единственной мотивацией тех, кто шел на верную смерть...
Гроза приближается
Ситуация в Тибете стала накаляться в прошлом году. Тогда китайское правительство фактически отказалось от диалога с Далай-ламой, который до этого вяло продолжался с периодичностью один раз в год. В частности, на последнем заседании комиссии по диалогу в июне 2007 года китайская сторона заявила, что «тибетского вопроса» не существует вообще. После этого в тибетской эмиграции стали все чаще раздаваться голоса критиков политики «срединного пути», проводимой Далай-ламой и подразумевающей сохранение Тибета в составе Китая на правах «культурной автономии». «Это не приносит успеха. Диалог с Пекином почти завершен», – говорил в июне прошлого года генеральный секретарь организации «Друзья Тибета» Тенцзин Цунду.
Собственно, уже тогда началась подготовка движения за бойкот пекинской Олимпиады. Громкие акции, рассчитанные на привлечение внимания массмедиа, недвусмысленно призывали к независимости, а вовсе не к «срединному пути». Словно в ответ в самом Тибете китайские власти начали проводить активную «воспитательную работу» с послушниками буддийских монастырей. В основном она выражалась в изъятии у монахов амулетов с портретом Далай-ламы, которые те носили под рясами. Монастыри отвечали глухим недовольством. В конце прошлого года в Тибет был введен дополнительный воинский контингент...
Первые столкновения между буддийскими монахами и китайскими властями произошли в октябре 2007 года в Лхасе, когда монахи вышли на мирную демонстрацию вскоре после награждения Далай-ламы XIV медалью Конгресса США. В конце ноября монахи монастыря в городе Байкар покинули свою обитель, часть из них перебралась в монастыри Лхасы. Руководство ТАР выдвинуло байкарским монахам ультиматум – до 8 марта вернуться в монастырь, в противном случае власти будут «принимать меры». Ультиматум выполнен не был.
Бой в сакральном пространстве
Борьба между Китаем и тибетской эмиграцией повелась с новой силой и на «сакральном фронте». В сентябре прошлого года в Пекине были приняты правила, согласно которым подлинность реинкарнаций Далай-лам должна будет впредь определяться китайским правительством. Фактически это означало, что преемник 72-летнего Тенцзина Гьяцо будет выбран руководством Компартии Китая (КПК) из числа лояльных Пекину представителей духовенства. Таких, кстати, немало. Далеко не все китайские буддисты поддерживают тибетское правительство в изгнании. В частности, нынешний официальный Панчен-лама XI лоялен по отношению к китайским властям. В разгар столкновений в Лхасе он даже выступил по китайскому телевидению с речью против «сепаратистов». Здесь необходимо сказать, что Панчен-лам в Китае два. Альтернативный Панчен-лама, который был признан Далай-ламой XIV подлинным, бесследно пропал тринадцать лет назад. Шансы Пекина в будущем окончательно взять под контроль буддийское духовенство страны весьма высоки.
Свой ответный ход сделал и Далай-лама XIV. Он заявил о возможном уходе с поста главы тибетского правительства в изгнании, то есть об отказе от роли политического лидера. При этом его секретари разъяснили, что речь не идет о его отставке как духовного лица: Бодхисаттва не может уйти по своему желанию. Говоря о возможном уходе из политики, Далай-лама занял довольно жесткую позицию относительно географии будущего перевоплощения: оно может произойти в любой стране, где живут буддисты школы Гелугпа (в том числе и в России), но не в Тибете, покуда там отсутствует религиозная свобода.
Относительно же того, в ком может воплотиться Бодхисаттва, Тенцзин Гьяцо проявил невиданный либерализм. Не исключено, что его предположение о будущем воплощении в теле женщины было одной из шуток, к которым склонен тибетский духовный лидер даже в самой напряженной ситуации. Но о возможном избрании своей реинкарнации еще при жизни Далай-лама говорил вполне серьезно. Это дало повод китайским властям обвинить его в нарушении буддийской традиции. Лидер тибетских буддистов в интервью в январе этого года ответил Пекину: «Такая возможность есть. Шестой Далай-лама был еще жив, когда появился седьмой. Видимо, китайцы лучше меня осведомлены, и я должен у них учиться!» Впрочем, китайское правительство не стало вникать в тонкости буддийской религии. Роковой день 10 марта приближался...
Восстание розы и рисовой горы
В Лхасе есть два монастыря, некогда считавшиеся крупнейшими в мире. Это Сэра и Дрепунг, что в переводе с тибетского означает соответственно «дикая роза» и «гора риса». Именно они оказались в центре драматических событий в столице Тибета. 10 марта около трех сотен (позже сообщалось о пяти сотнях) монахов вышли из монастыря Дрепунг и направились к центру Лхасы, требуя освободить задержанных осенью сторонников Далай-ламы. Эту демонстрацию китайские власти «уговорили разойтись», однако, по сведениям RFA (Radio Free Asia – азиатский аналог Радио «Свобода», оппозиционный официальному Пекину), при этом были арестованы около 50 человек. Одновременно в центре города, возле храма Цуглакан, был разогнан небольшой пикет монахов из монастыря Сэра, приуроченный к 49-летней годовщине тибетского восстания. В ответ на следующий день, 11 марта, около 500 монахов из монастыря Сэра вышли на демонстрацию, среди лозунгов был и призыв к независимости Тибета. Демонстрация была разогнана с применением слезоточивого газа. Оба лхасских монастыря, а также близлежащий монастырь Ганден были блокированы китайской армией и милицией. Начали протестовать и монахи из храма Рамоче в северной части тибетской столицы. Китайские власти, прежде уверявшие общественность в незначительности «инцидентов в Лхасе», стали проявлять нервозность: волнения монахов уже были готовы перерасти в народный бунт, «бессмысленный и беспощадный». Что и произошло 14 марта...
В тот день милиция попыталась разогнать протестующих монахов из храма Рамоче, что вызвало массовые волнения. По сообщению Си-эн-эн, в них принимали участие около тысячи жителей Лхасы. Хотя официальные лица продолжали говорить, что при разгоне демонстраций применялся лишь слезоточивый газ, появились сообщения о раненых и убитых. В городе начался хаос. Магазины, принадлежащие китайцам, подверглись погромам и поджогам, появились жертвы среди ханьского населения. Наверное, в этот момент тибетцы потеряли моральное право на манифестации. Мирные демонстрации превратились в кровавый бунт, который перекинулся за пределы ТАР, в китайские провинции Ганьсу, Цинхай и Сычуань, где также проживают тибетцы. Если Лхасу китайским властям удалось утихомирить к 16 марта, то в других провинциях Китая волнения тибетцев продолжались еще более недели. На данный момент официальный Пекин говорит о 19 погибших, тибетские источники – о 130 убитых в ТАР и других провинциях.
Уже 17 марта руководство ТАР решило поставить своеобразную точку в конфликте с монахами, проведя по улицам Лхасы колонну арестованных участников демонстраций. Монахи шли с опущенными головами, словно в знак покаяния. Что ж, возможно, «дикая роза» и «рисовая гора» с самого начала были обречены на поражение. Но смирились ли они с ним в действительности?
Пейзаж после битвы
«Мы вступили в кровопролитную и ожесточенную борьбу с кликой Далай-ламы, борьбу с врагом не на жизнь, а на смерть. Далай-лама – это волк в монашьей рясе, монстр с человеческим лицом и сердцем животного», – эти слова секретарь тибетского отделения КПК Чжан Цинли произнес 19 марта, уже после подавления беспорядков в ТАР. Настоящая информационная война между официальным Пекином и тибетской эмиграцией началась уже после того, как беспорядки в целом были подавлены.
По мнению китайских официальных лиц, в демонстрациях участвовали «невежественные монахи», стремившиеся «восстановить феодальные порядки». Впрочем, в первые дни беспорядков официальный Пекин лишь намекал на некие «внешние силы», причастные к их организации. Лишь 17 марта глава Госсовета КНР Вэнь Цзябао прямо назвал виновниками случившегося «Далай-ламу и его клику» и заявил, что Китай готов предъявить доказательства причастности духовного лидера тибетцев к тому, что происходило в Лхасе и других городах КНР 10–16 марта.
Нельзя не отметить, что монахи тибетских монастырей были 10 марта поддержаны демонстрантами в Индии и Непале, причем в первом случае марш несогласных вышел к китайской границе из Дхарамсалы, где и располагается резиденция тибетского лидера. Далай-лама сам выступал перед участниками шествия с речью, посвященной 49-й годовщине тибетского восстания. В частности, он заявил что «тибетцы почти шесть десятилетий вынуждены жить в условиях постоянного страха перед китайскими репрессиями», однако призвал следовать политике «срединного пути». Тогда же прозвучали слова о том, что происходящее в Тибете «преднамеренно или непреднамеренно является культурным геноцидом».
К счастью, шествие из Дхарамсалы было вовремя остановлено индийской полицией. В Катманду тибетские демонстранты, желавшие пройти к посольству КНР, также были остановлены непальской полицией. Соседи Китая явно не хотели будить спящего дракона, который уже приоткрыл один глаз, ища источник своего беспокойства.
После обвинений со стороны Вэнь Цзябао Далай-лама XIV предложил создать международную комиссию по расследованию причин массовых волнений в Тибете и даже (как уже было сказано) пообещал уйти со своего политического поста, если ситуация в ТАР «выйдет из-под контроля». В отставку тибетский лидер так и не ушел, но журналисты, присутствовавшие 18 марта на пресс-конференции Далай-ламы в Дхарамсале, отметили его подавленный вид. Неудивительно: восстание в Тибете под лозунгами независимости означало крах политики примирения с Китаем, которую Далай-лама пытался проводить в течение последних лет. Но в его заявлении о возможной отставке, вероятно, был и тонкий расчет. Таким образом Тенцзин Гьяцо продемонстрировал Китаю готовность к компромиссу – во всяком случае, теперь в роли стороны, срывающей диалог, окажется Пекин с его агрессивной риторикой. Одновременно тем же самым заявлением Далай-лама послал международным организациям, выступающим за свободу Тибета, иной сигнал: он не хочет видеть свое имя рядом с призывами к вооруженной борьбе.
Что же в итоге? Судя по всему, сторонников независимого Тибета Далай-лама контролирует слабо или вообще не контролирует. Тем временем официальный Пекин всячески демонизирует его и подозревает во всех смертных грехах. Раньше тибетский лидер пытался лавировать между своими сторонниками, поддерживающими «срединный путь», и оппонентами, выступающими за более радикальные действия в борьбе за независимость. Подчас ему приходилось делать противоречивые заявления. То Далай-лама говорил, что он «марксист в буддийском одеянии» и тепло вспоминал о встречах с Мао Цзэдуном, то объявлял политику китайских властей в Тибете «культурным геноцидом». Далай-лама – опытный политик и хорошо понимает, насколько тесны исторические и экономические связи Тибета с Китаем. Теперь Далай-лама перешел к формуле «двух нет»: нет насилию в Тибете и нет бойкоту пекинской Олимпиады. Но китайская сторона словно не слышит «живого Бога»...
Сегодня все марши протеста уже закончились, но зато начался еще один марш – эстафета олимпийского огня, которая перед своим прибытием в Пекин должна пройти через обескровленный Тибет. Попытки тибетских активистов и правозащитников помешать этой эстафете выглядят булавочными уколами, которые зазря злят «китайского дракона». Жесты отчаяния могут привести лишь к стычкам с полицией тех стран, через которые пройдет олимпийский огонь. Кажется, тибетское освободительное движение в тупике. Путь открытой борьбы, на который попытались встать «дикая роза» и «рисовая гора», привел к бесполезному кровопролитию. Перспективы «срединного пути» и получение культурной автономии для Тибета, на чем продолжает настаивать Далай-лама, теперь, к сожалению, надолго отодвинуты.
Впрочем, олимпийский год пройдет, а вот проблемы Тибета останутся на своем месте, как и вечные, неприступные Гималаи. Политика политикой, а мудрость, которой был славен Древний Китай, всегда останется мудростью. Не стоит ли нынешним правителям Поднебесной вспомнить слова своего знаменитого учителя Лао-цзы, который говорил: «Самый великий порядок в отсутствии порядка». И еще: «Мягкое и гибкое сломать невозможно, а твердое и жесткое очень легко ломается!»
