Владимир Семенов Под заголовком "Рукотворный рай для наркоманов" в "НГ" опубликовано интервью первого заместителя начальника управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (УБНОН) МВД РФ генерал-майора милиции Леонида Танцорова, посвященное высказанной мною в газете (01.07.2000) негативной оценке методов противодействия наркотизации общества, практикуемых правоохранительными органами.
С сожалением приходится констатировать неспособность милицейских генералов к открытому и честному диалогу по этой актуальной проблеме. Любые критические выступления воспринимаются ими лишь как сигнал к защите "чести мундира", для чего в ход идет передергивание фактов с непременным обвинением оппонентов, которые якобы заинтересованы в распространении наркотиков в России. Хотя в пользу легализации наркотиков в моей статье ни слова не говорилось, отповедь генерала Танцорова построена на разоблачении этой приписанной мне идеи. На самом деле все содержание моего выступления сводилось к трем основным тезисам: во-первых, необходим гуманный подход к потребителям наркотиков, прежде всего нуждающимся в лечении; во-вторых, преступно бороться не с наркомафией, а с наркоманами; и, в-третьих, общество не может платить за эту борьбу столь дорогую цену. А цена эта выражается не только в огромных материальных вложениях в систему УБНОН (и чем больше туда вкладывается, тем больше в стране наркотиков и наркоманов), но прежде всего в обрушившейся на Россию ВИЧ-эпидемии, которая спровоцирована репрессивной политикой этого ведомства. Бесценность человеческой жизни не может приноситься в жертву милицейской отчетности.
Не желая замечать этой невыгодной правды, г-н Танцоров пытается обвинить меня в некомпетентности и "небрежном" обращении с цифрами и фактами. Так, генерал заявляет, что, занимаясь проблемами наркотиков, в том числе в Государственной Думе, "не встречал там ни разу депутата с фамилией Семенов". Казалось бы, это проблемы Танцорова, тем более что я был избран депутатом в январе этого года и не мог быть известен генералу в этом качестве на протяжении упоминаемых им пяти лет. Поражает другое: руководитель УБНОНа искренне убежден, что его ведомство обладает монополией на эту проблему. Получается, что без санкции МВД "депутат с фамилией Семенов" не вправе высказываться на тему наркотиков, а главное - информировать читателя о подлинном числе россиян, пострадавших от тюремного лечения наркомании.
Пытаясь опровергнуть мое утверждение, что за последние три-четыре года через СИЗО и колонии прошли более полумиллиона молодых людей, подвергавшихся преследованиям за незаконное приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта, генерал приводит данные за 1997-1999 гг. об осужденных к реальному лишению свободы по данной статье. Не спорю, сообщаемые генералом данные соответствуют действительности, и выходит по ним примерно 100 тыс. осужденных, отправленных за три года из зала суда в колонии. Судя по тому, что отлов потребителей наркотиков продолжается с неослабевающей энергией, к концу 2000 г. эта величина вырастет примерно в полтора раза. При этом полмиллиона вроде бы не получается - если считать так, как предлагает Танцоров. Но ведь я писал - и Танцоров цитирует мои слова - не только об осужденных судами, но и о вдвое большем количестве прошедших и проходящих через следственные изоляторы. Действительно, примерно две трети осужденных за приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта получают условное наказание либо освобождаются из-под стражи с назначением срока, равного уже отсиженному до приговора. Общие же цифры по данной категории (которые генерал из УБНОНа предпочитает не называть) таковы: в 1997 г. осуждено 63 458 человек, в 1998-м - 83 253, в 1999-м - 91 763. И хотя к некоторой части проходивших по этим делам применялась подписка о невыезде, большинство отбывало - и отбывает - заключение в пыточных условиях следственных изоляторов, где свирепствует туберкулез, не говоря уже о чесотке, педикулезе и кислородной недостаточности. Это сотни тысяч молодых людей, нуждающихся в лечении и реабилитации - и не просто нуждающихся, а таких, которым государство в соответствии с Законом "О наркотических средствах и психотропных веществах" гарантирует и лечение, и социально-медицинскую реабилитацию. Вряд ли надо доказывать, что тюрьма - место для этого мало подходящее.
Похоже, один из руководителей государственной антинаркотической кампании не замечает, насколько саморазоблачительно его интервью. Не имея возможности опровергнуть мое утверждение, что десятки тысяч так называемых сбытчиков получают сроки от 7 до 15 лет не за коммерческий, а за ситуационный сбыт микроскопических долей вещества (в том числе за дарение, передачу и даже "намерение на сбыт") и что настоящих наркомафиози в тюрьмах не видно, Танцоров заявляет, "что героин вообще запрещен, так что даже молекула его запрещена". Кто бы спорил! Но почему за молекулу и килограммы героина наступает у нас равная ответственность и кому выгодно отчитываться таким образом за отловленных "торговцев"? Слова Танцорова о том, что "ноу-хау по части наркобизнеса как раз и заключается в том, чтобы продавать героин в дозах, иначе им не торгуют", - это демагогия, непростительная в устах ответственного руководителя, которому должно быть известно, что, прежде чем быть проданным в дозах, героин переходит из рук в руки оптом, большими партиями. Стоит раскрыть почти любое уголовное дело о сбыте одной дозы, чтобы увидеть, что продавший (или передавший) эту дозу приобрел ее у "не установленного следствием лица". Ну не в силах ни следствие, ни отделы по борьбе с наркотиками установить этих лиц, выйти на поставщиков, воротил наркобизнеса! Доказательством тому служат пресловутые "ошибки" ГУВД г. Москвы, которое не смогло даже разобраться: больше или меньше героина было изъято в 1999 г., чем в 1998-м.
Танцоров признает, что "ГУВД в своих отчетах допустило ошибку, быстро ее исправило". Но не ошиблось ли оно вновь, кто знает? Понятно, что заявлять об успехах - то есть о том, что наркотиков изъято больше - приятнее, чем признаваться в явном и дурно пахнущем провале. Однако трудно поверить, что данные ГУВД Москвы о том, что героина в столице стало изыматься меньше, подписанные руководством и направленные в Государственную Думу, - случайная опечатка. Другое письмо, поступившее в Думу через несколько дней за подписью другого начальника, содержало, правда, другие цифры. При этом в нем ничего не говорилось о том, что ранее направленные данные ошибочны или недействительны. Так что как ошибки, так и исправления по-прежнему вызывают серьезные вопросы.
Не менее сомнительны утверждения Танцорова о марихуане, "приближенной по своим качествам к опиуму". "Не такая уж она безобидная, эта марихуана", - говорит Танцоров об экзотическом для России искусственном сорте "недервит". Но ведь не этот же сорт включен в сводную таблицу размеров как "трава каннабис" (то есть обычная, а не голландская травка), за хранение половины грамма (то есть одной-двух доз) которой без цели сбыта человек может получить до трех лет лишения свободы. Речь опять-таки не о том, лучше или хуже марихуана какого-либо другого вещества, а о том, справедливо ли гноить человека за эти полграмма, приобретенные для себя, когда даже предположительная цель продажи не вменяется ему в вину.
Знаменательно и то, что генерал УБНОНа намеренно не замечает основного положения моей статьи о трагическом выборе между жесткой бескомпромиссностью, отстаиваемой правоохранительными органами, и угрозой вымирания от СПИДа как следствием такой политики. Раздача шприцев - это необходимость, вызванная опасностью распространения ВИЧ, и не для борьбы с распространением наркотиков реализуются эти программы во многих странах мира, а для спасения миллионов жизней от инфицирования как следствия употребления инъекционных наркотиков. Не знаю, что известно генералу Танцорову о настороженности Минздрава по поводу программ снижения вреда (раздача шприцев является лишь частью, и то не основной, этих программ), но с декабря прошлого года действует обязательное для исполнения (в том числе и органами внутренних дел) постановление главного санитарного врача России об их использовании в регионах. Судя по официальным заявлениям Министерства здравоохранения, серьезную - и вполне обоснованную - обеспокоенность этого ведомства вызывает лишь отсутствие финансирования этих программ. Но это уже другой, хотя и важный, вопрос.
