Взгляд на жизнь

	Рисунок Вадима Мисюка

"Мы стали жить лучше", - заявляет Валерий Тишков. Его статья призвана, по мнению ее автора - директора Института этнологии и антропологии РАН, - убедительно доказать, что в результате "реформ" в России стало жить лучше.

При этои автор, однако, с грустью отмечает, что улучшение условий жизни не привело к адекватному восприятию этих улучшений людьми. Их субъективные ощущения, по мнению Валерия Тишкова, оказались ложными.

ЖИВЕМ ЛУЧШЕ, НО МЕНЬШЕ

Обоснование улучшения жизни в России автор начинает с рассмотрения демографической ситуации. Аргументов в пользу ее улучшения за последнее десятилетие приведено два: невымирание аборигенных народов Севера (по оценкам автора, численность некоторых из них даже увеличилась) и улучшение качественного состава населения.

Что касается первого из этих доводов, то считать его свидетельством улучшения жизни российского населения, мягко говоря, проблематично. За предшествующее десятилетие какой-либо тенденции к вымиранию коренных народов Севера также не наблюдалась: численность не некоторых, а практически всех этих народов выросла. Кроме того, при всем уважении к северным, как и любым иным, народам следует напомнить, что на их долю приходится лишь несколько десятых процента всего населения Российской Федерации, а потому в общероссийской демографической ситуации они погоду не делают.

Приходится, к сожалению, не согласиться с утверждением г-на Тишкова о том, что в России в последнее десятилетие наблюдается не сокращение численности населения, а его нулевой рост. По данным демографической статистики, на 1 января 2000 г. население РФ составило 145,5 млн. человек, уменьшившись за 10 лет на 2,5 млн. (148,0 млн. на начало 1990 г.). При этом сокращение численности населения началось в 1992 г., т.е. с началом "реформ", и шло нарастающими темпами: за 1999 г. она упала почти на 800 тыс. человек.

Данная тенденция, по-видимому, все же известна автору статьи, поскольку описание демографической ситуации в России он начинает с пассажа о том, что сокращение численности населения нельзя рассматривать как негативное явление, потому что во многих наиболее благополучных странах в последнее время якобы наблюдается отрицательный рост населения. Последнее утверждение, кстати, тоже не соответствует действительности. С 1990 по 1997 гг. население развитых стран Западной Европы увеличилось на 2 - 6% (единственным исключением является Италия, где в этот период наблюдался нулевой рост), Японии - на 2%, США, Канады, Австралии - на 8-9%. Отметим, что в большинстве этих стран сохранялся естественный прирост населения (превышение числа родившихся над числом умерших), т.е. численность населения росла не только и не столько за счет миграционного прироста. Этот факт заслуживает особого внимания при оценке нынешней демографической ситуации в России. Возрастная структура населения названных стран является менее благоприятной - по сравнению с Россией - с точки зрения естественного воспроизводства: у них доля репродуктивных возрастов в основном ниже, а старших возрастных групп (которые, как известно, умирают чаще) - выше, чем у нас. Тем не менее в России в последние годы отмечалась естественная убыль населения, причем эта убыль быстро росла.

Именно динамика показателя естественного прироста (естественной убыли) населения и является одной из главных демографических характеристик того периода, который г-н Тишков именует периодом "положительных трансформаций": от прироста более чем в 300 тыс. человек (1990 г.) до убыли в 900 тыс. человек (1999 г.). Причинами подобной динамики являются полуторакратное снижение рождаемости (которое отчасти, но весьма незначительно обусловлено неблагоприятным демографическим циклом) и увеличение смертности населения почти на треть. Такой рост смертности беспрецедентен в мирное время. При этом наиболее значительно росла смертность в сравнительно молодых возрастных группах (в трудоспособном возрасте - более чем в 1,5 раза). В результате средняя продолжительность жизни (ожидаемая продолжительность жизни при рождении) снизилась в России до уровня 50-х гг., а разрыв между развитыми странами и нашей страной по этому показателю за последнее десятилетие удвоился: с 5-8 до 11-15 лет.

Что касается другого положительного, по мнению Валерия Тишкова, момента - улучшения качественного состава населения в результате миграционного прироста, - то этот довод представляется весьма спорным. Если даже среди мигрантов выше, чем в целом по стране, доля лиц в репродуктивном возрасте, с высоким образованием и профессиональным статусом (соответствующие данные в статье не приводятся), то реализовать свой потенциал большинству из них не удается по понятным причинам - из-за отсутствия жилья и работы (тем более по специальности). Это является, вероятно, одной из основных причин снижения в последние годы численности прибывающих в Россию на постоянное жительство и соответственно сокращения в последние годы миграционного прироста населения (в 1997 г. - 353 тыс. человек, в 1998 г. - 285 тыс., за 10 месяцев 1999 г. - 101 тыс.).

Кроме того, утверждения г-на Тишкова о том, что миграция якобы компенсировала естественную убыль населения, не соответствуют действительности. Чтобы не быть голословными, приведем фактические данные: в целом за 1992-1999 гг. миграционный прирост составил 51% величины естественной убыли населения, в том числе за последние три года - 32%. Трудно поверить в то, что директор института, проблематика которого связана с демографией, не знает демографической статистики. Скорее, все-таки знает - и поэтому приводит еще один "аргумент" в пользу "улучшения качества населения". Имеются в виду несколько миллионов человек (граждан Азербайджана, Таджикистана, Украины и других бывших советских республик), которые приехали в последние годы в Российскую Федерацию и временно проживают сейчас на ее территории. По мнению г-на Тишкова, эти люди, в основном молодые мужчины, приносят огромную пользу нашей стране. "Без них, - пишет он, - не состоялись бы многие стройки и не было бы фруктов на рынках и в магазинах российских городов". Между тем общие объемы строительных работ в России (включая дачное и "коттеджное" строительство) снизились за 1992-1999 гг. более чем в 2 раза, численность занятых в строительстве (включая малый бизнес) сократилась более чем на 3 млн. человек, количество только официально зарегистрированных безработных составляет около 1,5 млн. (общая численность незанятого населения, ищущего работу, оценивается почти в 10 млн. человек). Продажа фруктов за рассматриваемый период также значительно сократилась, чего нельзя сказать, к сожалению, о продаже наркотиков (численность только официально зарегистрированных наркоманов выросла более чем в 5 раз).

Идея улучшения качества российского населения за счет граждан других государств представляется г-ну Тишкову, по-видимому, наиболее продуктивной. Осмелимся высказать данное предположение, учитывая и такую его идею, как массовое заселение Сибири и Дальнего Востока выходцами из Китая. Эту рекомендацию мы оставляем без комментариев.

Кроме улучшения демографической ситуации благодаря иностранцам в России за последнее десятилетие, по утверждению г-на Тишкова, лучше стало и питание населения. Данное утверждение, которое, на наш взгляд, можно отнести к числу наиболее смелых открытий современного отечественного обществоведения, обосновывается автором следующим образом. Во-первых, значительно увеличилось потребление фруктов. Во-вторых, благодаря импорту расширился ассортимент продуктов питания, что "даже при общем сокращении потребления продуктов устраняет дисбаланс в структуре питания, от которого десятилетиями страдало население страны". В-третьих, большое развитие получила система общественного питания, в результате чего "впервые в таких масштабах люди в России стали есть и пить за пределами дома, и это огромный сдвиг в народной культуре".

Все эти выводы делаются исключительно на основе субъективных ощущений. Поскольку последние, как пишет сам г-н Тишков, могут быть ложными "даже у людей с научными званиями... по политическим мотивам или из-за пропагандистского воздействия", имеет смысл оценить достоверность ощущений и автора статьи.

Итак, к вопросу о фруктах. Согласно статистике товарооборота, продажа фруктов и цитрусовых в 1998 г. составила 78% от уровня 1990 г., т.е. уменьшилась почти на четверть. Заметим, что эти данные относятся не только к "системной" (по терминологии г-на Тишкова) части товарооборота, но и включают оценку оборота неформальной торговли. При этом, как показывает опыт, данная оценка отнюдь не склонна занижать объемы "внесистемной" торговли. Тем не менее приведем данные и другого источника - выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств (бюджетной статистики). Это обследование охватывает около 50 тыс. домохозяйств во всех регионах, фиксирующих все свои расходы и потребление конкретных продуктов, товаров, услуг, и является репрезентативным для абсолютного большинства населения страны. Согласно бюджетной статистике, потребление фруктов и ягод в среднем на члена домохозяйства снизилось в 1998 г. по сравнению с 1990 г. на 28%. Приходится констатировать, что в части фруктов обществоведческого открытия, к сожалению, не состоялось, равно как и "исторического изменения в структуре питания россиян".

Говорить же о том, что наблюдавшееся расширение ассортимента предлагаемых торговлей продуктов устраняет дисбаланс в структуре питания населения России, по крайней мере несерьезно. Во-первых, так же как и в случае с фруктами, изобилие на прилавках и лотках импортных сыров, колбасных изделий, рыбопродуктов не привело к росту их покупок населением. Объем продаж колбасных изделий и рыбопродуктов сократился в 1998 г. по сравнению с 1990 г. на 6-8 %, сыра и брынзы - более чем вдвое.

Во-вторых - и здесь г-ну Тишкову как директору обществоведческого института можно предъявить самые серьезные претензии - хорошо известно, что структура питания абсолютного большинства населения существенно ухудшилась за "годы положительных трансформаций", стала еще более несбалансированной, чем раньше. В среднем на душу населения сократилось потребление продуктов животного происхождения (мяса и мясопродуктов - на 18%, молока и молочных продуктов - на треть) и фруктов - т.е. именно тех продуктов, которых мы и раньше потребляли меньше, чем нужно. Выросло же потребление лишь картофеля и хлебопродуктов, перекос в сторону потребления которых отмечался и раньше. В результате нынешний среднедушевой уровень потребления мяса и мясопродуктов в России в 1,7-2,6 раза, молочных продуктов - в 1,2-2 раза, фруктов - в 2.7-5,7 раза ниже, чем в странах Западной Европы и Северной Америки. Потребление же хлеба у нас на треть, а картофеля в два раза выше, чем в этих странах.

Утверждение об огромном положительном сдвиге в народной культуре вследствие роста потребления пищи вне дома, в системе общественного питания, вызывает в лучшем случае улыбку. Если же обращаться к конкретным количественным показателям, то они таковы: потребление пищи вне дома за последнее десятилетие сократилось, согласно бюджетной статистике, в 4 (!) раза. Обследование бюджетов домохозяйств, которое - повторим - является репрезентативным для абсолютного большинства населения, фиксирует и другой значительный сдвиг в культуре питания, который также не может быть отнесен к числу положительных. В структуре питания значительно (в 1,5 - 2,5 раза) выросла доля продуктов с собственного огорода или подсобного хозяйства. Причем это касается не только сельского, но и городского населения. От товарного хозяйства к натуральному - такова, увы, реальная тенденция "модернизации" в сфере питания.

Сказанного выше вполне достаточно для того, чтобы сделать вывод о неадекватности ощущений и впечатлений г-на Тишкова и завершить на этом полемику с ним. Действительно, о каком улучшении условий жизни можно серьезно говорить, если за последнее десятилетие среднедушевые реальные (скорректированные на индекс потребительских цен) денежные доходы населения снизились в два с половиной раза?

Однако на одном из аспектов проблемы, которая затрагивается рассматриваемой статьей, следует все же остановиться. Наряду с явно не соответствующими реальности "свидетельствами" имевшего якобы место улучшения условий жизни россиян автор приводит и действительные факты: значительный рост за последнее десятилетие покупок автомобилей, числа частных поездок за границу, строительства загородных то ли коттеджей, то ли вилл, то ли дворцов (кстати, объем жилищного строительства в целом в 90-е гг. сократился по сравнению с предшествующим десятилетием на 40%).

Заметим в этой связи, что ссылки на рост потребления указанных высокоэластичных товаров и услуг (динамика потребления которых сильно зависит от изменений в уровне доходов) - далеко не первая попытка доказать улучшение материального благосостояния населения России. В действительности же кажущийся парадоксальным значительный рост расходов на высокоэластичные товары и услуги при не менее значительном снижении спроса в последние годы на низкоэластичные товары (прежде всего продовольствие) объясняется весьма просто.

Во-первых, обнищание значительной части населения повлекло за собой, как уже говорилось, "натурализацию" потребления продуктов питания, сокращая спрос на них в торговой сети. Во-вторых, рост цен на многие виды продовольствия в 1993-1997 гг. был выше, чем на непродовольственные товары. За счет этого происходило дополнительное увеличение спроса на последние (закономерность, известная каждому экономисту). Наконец, в-третьих, за период "позитивных трансформаций" в России произошел рост дифференциации доходов, не имеющий прецедента в цивилизованных странах. (мы уже писали об этом на страницах "НГ" - см. "НГ" 17.06.97, "НГ-политэкономия" 01.12.98). При росте дифференциации доходов спрос на высокоэластичные товары возрастает, на низкоэластичные - падает. Соответственно, при стремительном увеличении дифференциации доходов рост спроса на те же самые автомобили может происходить даже при снижающемся среднем уровне доходов населения.

Согласно нашим расчетам, на долю 10 - 15% населения - наиболее обеспеченных наших граждан - приходится почти три пятых денежных доходов всего населения, в том числе более 90% доходов от собственности и предпринимательской деятельности, три пятых расходов всего населения на покупку непродовольственных товаров, 85% сбережений во вкладах и ценных бумагах и почти весь объем покупок валюты. В настоящее время у различных исследователей и в официальных публикациях Госкомстата существуют значительные расхождения в оценке уровня дифференциации доходов. Это обусловлено выборочным характером исходной информации. Сошлемся поэтому также и на официальные источники. Например, на данные Мосгорстата о среднедушевых доходах 20% наиболее богатых москвичей, что составляет немногим более 1% жителей России. Доходы этого одного процента равны 17% доходов всего населения страны и значительно превосходят сумму доходов всех граждан, живущих ныне за чертой бедности.

В свете сказанного становится понятным разительное различие в мироощущении, в оценке нынешнего состояния и исторического прошлого страны, актуальности тех или иных ее проблем между основной частью населения и большинством представителей так называемой "элиты", настаивающей на необходимости продолжать курс "реформ" (или - по терминологии г-на Тишкова - "позитивных трансформаций"). В условиях, когда мы оказались в результате этих трансформаций отброшенными в разряд слаборазвитых государств, российская "элита" (а точнее - столичная "тусовка"), относящаяся к "золотому", по нынешним российским меркам, проценту населения, действительно живет, "под собою не чуя страны". Если перестанут "чуять страну" и российские обществоведы, весьма сложно будет надеяться на улучшение жизни в России в будущем. Хотя мы и не исключаем, что именно такие обществоведы живут и будут жить лучше.