Вовсю чирикает пернатый

Ягоды, видать, не поделили… Фото Владимира Захарина

Планетарное потепление

Мороз страшит вредителей

растений,

Народ предохраняет

от заразы…

Коньки важнее всех

изобретений!

Бежишь на лед,

Бывало, раз за разом!

…До ползимы мы шлепаем

по лужам,

Лишь иногда съезжаем

на ледянке,

И благосклонней делаемся

к стужам,

Колесами вооружая санки.

Хвостом следы не заметают

лисы,

И таянье демаскирует зайца.

Здесь вместо сосен встанут

кипарисы

И птица райская усядется

на яйца.

Должно быть тундры станут,

как пампасы,

Сугробов не сулят нам даже

в сводках,

И скоро можно будет ананасы

Выращивать на наших

скромных сотках.

Еще не верится,

что все случится скоро,

За воду всюду стычки

по соседству.

А потепление, как яблоко

раздора,

Потомкам уготовано

в наследство.

Три тополя

Москва в ряду ярчайших

феноменов,

И потому воспета,

И не раз:

Здесь рисовал Кустодиев,

Поленов,

И Борщаговский написал

рассказ.

Шел по Москве и думал о купчихе

За чаем, на веранде с синевой…

Три тополя искал

я на Плющихе,

Московский дворик возле

Моховой.

Давно здесь нет дощатого

забора

И навсегда залит

асфальтом двор

Не то писатель набрехал

про флору,

Не то проулок спутал

режиссер.

На Моховой не встретишь

коновязей.

И кинофильм в подлоге

уличив,

Реальность отделяю

от фантазий…

Изменчив мир и противоречив.

Родник на жиле золотой

В ручье, далеком от людей,

Вода вкуснее и прозрачней;

Пей, наслаждайся, молодей,

И жизнь выстраивай удачней.

На рыбный промысел плыви

С привычной снастью

раздвижною,

К живой воде друзей зови,

Чтоб не блуждали стороною.

Жизнь всех ломала

Так и так,

Кого война, кого работа,

Кого житейский наш бардак…

Спаси, родник мой,

Хоть кого-то.

Ручей из жилы золотой

Припас животворящей праны,

Чтоб в тишине

Живой водой

Друзья залечивали раны.

Воробышек

Приносят семечки старушки,

Весь день воробышки, синички,

Снуют активно у кормушки,

Живут в пропавшей

рукавичке…

Зима закончилась.

Меж веток

Вовсю чирикает пернатый,

Выплясывая так и эдак,

Задором радостным объятый.

Пой, воробей, не умолкая,

На вишне нашей заоконной,

Да, песнь твоя,

Как весть благая,

Сулит приход весны законной.

Всем она сделалась желанной

В беспесенную пору эту.

Наш воробей

Не бесталанный,

И очень рад теплу и свету.

Слезы

Глаза слезились в детстве

от обиды,

А в старости

От ветра и от стужи

Еще от правосудия Фемиды

И от всего, что прилетит

снаружи.

В неурожайный год пугает

голод,

Несправедливый суд

Терзает душу.

А там солдат чужим штыком

проколот,

Что охранял кусок

родимой суши.

Порой и взрослый

от обиды плачет,

Как видно, не бывает

звезд без терний.

Нет горше слез за тех,

Кто жизнью платит,

Разя врагов на рубежах

губерний.

Укулеле

Востребованность наша

нулевая,

И потому,

В печали наливая,

Кто водки яд, кто горькую

настойку,

Никто не отрабатывает

стойку,

Редактора иль цензора

встречая,

Иль мецената просьбой

омрачая,

Иль члена новомодного жюри…

Свобода всюду,

Что ни говори!

Твердят о рефлексии,

кто вкусили,

Признанья мед, кто на верхах

тусили

И восходили на Парнас

туманный,

Являя миру политес жеманный.

…Иные норовят в секретари,

Так, вроде б, на виду

да при делах.

Иной споет, терзая укулеле,

Все веселей, пока не околели.

Удачлив, кто блистает

на пирах,

Чей труд востребован,

Кого не гложет страх

За жизнь на службе

У лукавых муз.

А выпьешь,

И опять не дуешь в ус.

Для души

Как микроб, что превратится

в цисту,

Постепенно прячусь

в оболочку,

Чтоб вписать в катрен

Хотя бы строчку

И сонет отправить

гитаристу.

Чтоб из прошлого

перелопатить письма,

Чтоб свою поведать

Прозу жизни.

На дворе реальность

все капризней

И ведет к столпам

абсолютизма.

Оболочка не спасет,

Но все же

Делать строки глубже

и ударней,

Чтоб смотрелись солнечней,

янтарней,

Для души, сумняшеся ничтоже.

Два увлечения

Я просыпался

С петухами,

Шел на рыбалку на разрез.

И не грешил еще стихами,

Не возносился до небес.

Средь лилий находил оконце,

Хоть снасти угрожал зацеп…

Был восхищен восходом солнца

И рыбой,

Пойманной на хлеб.

Нет, не трудился я над словом,

Таская злато

Из воды,

И возвращался я с уловом

На полных две сковороды.

Мне был понятен

Говор птичий –

Дорогой слушал мелкоту.

Домашних радовал добычей!

Весьма любезен был коту…

За рыбой хаживал и по льду,

А тут мытарюсь над строкой,

В том увлеченье видел пользу,

На это я

Махнул рукой.

Тропинка

Вечером гулять тебе и мне

Нравится, вбирая воздух

мятный,

Солнца отпечаток на стене

Видеть золотистый,

предзакатный.

На рябине слышен спор дроздов,

Ягоды, видать, не поделили…

Что-то на поверхности

прудов

Не осталось нынче белых

лилий.

Мы еще застали те луга,

Где цвела кудрявая саранка

Да, природа видит в нас врага,

Все заметней наших дел

изнанка…

Ни к чему срывать цветов

букет,

Не лишай их счастья

травяного.

Вдоволь наглядись

на белый свет,

Ибо не предложат нам другого.

Бесцельность

Нет, не сунешь ногу в стремя,

Не поскачешь налегке.

Нас выгуливает время,

Как собак на поводке.

Не в лугах лежит дорога,

Протянулась через двор;

Виды горного отрога

Скрыл не выбитый ковер.

Этот мир для всех суровый,

Есть, и будет таковым.

Узнаем наш дуб дворовый

По наростам вековым.

Оставляй костюм для моли,

Пригляди по моде крой,

Каждый жаждет лучшей доли,

И удачи за игрой.

Все и всюду смотрят в гаджет,

Видя в нем судьбы эскиз:

В том нелепо карта ляжет,

В этом звезды не сошлись.

Лето выпарится в осень,

Замирая в скорлупе,

А друзья уходят вовсе,

Растворяются в толпе.

Оступись, осудят строго,

Несмотря на день и час…

А куда ведет дорога,

Знал бы кто-нибудь из нас?

Silentium

Мы все целенаправленно

живем,

И каждый предан

нажитым заботам:

Тот вечно занят

Полем со жнивьем,

Тот неразлучен

Со своим заводом.

Отпущенное время…

А к нему

Добавленного хочется

поболе,

Где каждому по сердцу и уму,

Достались бы

Желаемые роли.

Сбегайте от асфальта

и машин,

В просторный мир

искрящийся,

Зовущий…

Чиста вода, бегущая с вершин,

И бриз душист

Под яблоней цветущей.

Незримо проникается душа,

Все для нее –

Долины и предгорья,

Чтоб жить вольготно,

мысли вороша,

Как камни ворошит

Волна на взморье.

Адажио

С адажио Томазо Альбинони

Осознаю тростинкой

одинокой,

Себя, где буря, и камыш

стеною,

А над водою льется свет

высокий.

Отвергнутого буря гнет

сильнее,

Зачем один купаешься

в печали;

Прекрасна музыка,

и ты теснишься с нею

В остатке жизни,

Иль в ее начале?

Возможности

На фоне цветущей природы

Цветущая девушка млеет,

Пред нею широкие воды,

Леса для нее зеленеют.

Им жить в разворотах

грядущих,

И все у них только в начале!

Возможно, сиянье цветущих –

Отцветших оставит

в печали.