Вся Россия была нам родня

Загадочно и вероломно море. Фото Екатерины Богдановой

Любителям легких денег

Здрасьте, милые ребятки!

Взятки гладки… Или как?

Поиграем, что ли, в прятки?

Вы, охочие до благ,

очень уж на скрытность

падки,

и вам, милые ребятки,

прятки будут не внапряг.

* * *

Какая странность:

я тебе не нужен.

Как чай остывший

и как скисший ужин.

Я выброшен за изгородь

общения.

Тобой забыт – мне нет

уже прощенья.

Я начинаю сызнова, сначала.

Так, в лодке, отплывая

от причала

еще не знаешь,

что случится вскоре.

Загадочно и вероломно море.

* * *

Любовь как присутствие духа

быть может, заставит меня

бежать из привычного круга,

от мыслей вчерашнего дня.

Из этого долгого лета,

в котором хозяйкою – ты,

а страсть, словно нитка,

продета

в иголку мирской суеты.

Но можно сказать

без натяжки,

что шьем совершенно не то

и, словно слепые портняжки,

коверкаем наше житье.

Ты штопаешь спешно прорехи

и вечно с иголкой в руке,

а я, как и все человеки,

погряз в первородном грехе.

* * *

В дни обычные, в шумные дни

при застольях среди суматохи

оглушит, как его ни кляни,

рык звериный вчерашней эпохи.

Не получится быть в стороне.

Не помогут ни «ахи»,

ни вздохи.

Бьет прямою наводкой по мне

рык звериный вчерашней эпохи.

Жизнь одно мне понятье дала:

пока мы – недоумки и лохи,

сгубит наши благие дела

рык звериный вчерашней эпохи.

Сотоварищам по перу

Как жаждем крови,

Господи, прости!

И жажда та сильнее

год от года.

Готовые себя перерасти,

из кожи вылезть,

но загрызть кого-то.

Как свора очумелая собак,

кусаем тех, кого и знать

не знаем.

Клыками рвем и на куски

кромсаем,

кто в стороне – предатель

и слабак!

Крадясь и озираясь по углам,

везде расставив тайные

ловушки,

себя считаем равными богам,

на деле же не стоим и полушки.

И перед славой ходим колесом,

вся наша жизнь как будто

бой на ринге.

Обходим тех, кто более весом,

а слабых колошматим

по старинке.

Вот так за годом

и проходит год,

и мы талдычим всякое такое,

что только кровь избавит

от невзгод,

а за дурным появится благое.

* * *

Что за странная ночлежка!

Доведет она до слез:

под затылком – два полешка,

а вверху – бессчетно звезд.

И зачем с таким приютом

я связал свою судьбу?

Видно чертом был попутан,

вот и вылетел в трубу.

Но подобные страданья

удалит блаженный сон,

и вплыву я в мирозданье,

бестелесно невесом.

А проснусь – картина та же,

тот же двор и та же ночь.

Хорошо, что нет поклажи

и уехать можно прочь.

* * *

Круговерть сорок первого года.

Вдоль полей пролегает тропа.

Невозможно идти. Непогода.

Бьет в лицо ледяная крупа.

Небо словно предстало

с изнанки.

Мглисто, глухо и вьюжит

полдня.

Мама тащит широкие санки,

А на санках, закутанный, – я.

С каждым часом еще холоднее.

Этот путь ей совсем

незнаком.

Мама вышла на станции

Нея,

а потом трое суток – пешком.

Не сошла и не сбилась

с дороги

и не канула в снежный поток.

Ведь надеялась твердо:

невдолге

обнаружится наш городок.

Наш спаситель – Макарьев

на Унже,

вся Россия была нам родня,

от болезней, от глада

и стужи

уберегший ее и меня.