Вызывающе одет, поведенье – неуд

Новый свет

Выспались камни

И стали расплющивать волны.

Скажут враги:

Ерунда, воспаленье зимы.

Каждый четверг

Замышляются новые войны.

Каждый апрель

Выползают сосульки из тьмы.

Час до рассвета.

И боязно вздрагивать

стрелкам.

Страшно, когда

На пилу ополчился топор.

Сосны нас учат

Искусству проигрывать

с треском.

А в театральных училищах

Вновь недобор.

Прицепной вагон

Пассажирам плацкарты

Без разницы, вор ли убийца.

Наплевать проводнице,

Мешать ли портвейн

с коньяком.

Горизонт умотался –

С трудом напрягает свой

бицепс.

С банкоматами Сбера

Не шутят клиенты Тинькофф.

Снова небо ночное

Луна засадила нулями.

Активирован красным

В мозгу нетерпимости чип.

И во сне новобранца

Стреляют, стреляют,

стреляют.

И, проснувшись под утро,

Молчит он. Молчит он.

Молчит.

Озеро

Сушить ладонь о жаркое бедро.

А дальше больше. Дальше –

мать честная…

Приснится лодке станция

метро.

Но два весла об этом не узнают.

И снова пальцам не достать

до дна.

И поясок затянется потуже.

И разрастется синим тишина.

Зато позволит оцарапать

сушу.

В сухом остатке – восемь

влажных строк.

И страшная трехместная

палата…

Приснится лодка станции

метро.

И уплывет в туман,

как эскалатор.

Первые стихи Василия Сарафанова

соленое по краю головы

размазать без платка

не удается,

окажутся вдруг чем-то

липовым

страданья, и придется

удаляться –

куда-то, с гордо сгорбленной

спиной,

за фонари, потухшею

походкой,

успев прикрикнуть «не ходи

за мной»,

успев услышать «топай,

ипохондрик» –

и очутиться на краю бухла

и сломанной скамьи посередине,

и спеть, что ты всегда такой

была,

а слез-то нет и не было

в помине.

Детские ошибки

Два метра ровно – не прыжок

в длину.

На лапу дашь – копнут еще

немножко.

Открыть огонь – и проиграть

войну.

Войти в стихи – и выйти

из окошка.

Что рассказать сугробам

про июль?

Не тратить сил. И чиркнуть

зажигалкой.

И научить стакан шептать

буль-буль.

И дом купить

за «Лесоперевалкой».

Десять минут октября

Кладбище. Вторник. Холод.

Зонтик над головой.

Васька по кличке Хобот

Все еще – как живой.

Тесть, как всегда, набухан.

Пара больших глотков.

Вечность для сильных духом.

Осень для слабаков.

Вряд ли кто может смело

Глину назвать ручной.

Завтра дождю со снегом

Слиться одной волной.

Юрьев день

Зиму начни

С не своих невесомых шагов.

Только не факт,

Что закончится спирт в ту

минуту.

Осень набросила зелень

Поверх пиджаков.

Грязь февраля

Вновь за чистую примем

монету.

Посланы пули

Искать золотое руно.

А чемодан

Докатился до прозвища

«чмошник».

Целится снег

В запотевшее наше окно.

Только попасть

Все не может, не может,

не может…

1.9.1991

Попрыгунья-стрекоза

И звонок-сорока.

Малыши идут домой

Верною дорогой.

Сколько в месяце секунд?

Миллион до неба!

Вызывающе одет,

Поведенье – неуд.

Пионерские костры,

Повзрослев, потухли.

Размножается рассвет

Спорами на кухне.

В зеркале опять не я.

Горсть одеколона.

Школа, парта, стул, окно,

Десять лет условно.

Пределы

«И все терялось в снежной

мгле…»

Борис Пастернак

От слов до февраля

Дошли – и это бесит.

Судьбы на три рубля

Возьмешь – и то обвесят.

Узнал чужой секрет –

Скорей делись, не медли.

Идет всю жизнь поэт

От грамма к миллиметру.

От сказки «Теремок»

До реализма «Плахи».

От трюма до трюмо.

От ямы до «Ямахи».

КБ

В будущем нет потопа.

В будущем я женат.

Каждому личный тополь.

Каждому свой гранат.

В белом ходить не мне.

Белый идет волне.

Кто выбирает штопор,

Выбросит автомат.

Каждому личный тополь.

Каждому свой гранат.

В синем не видно рук.

В синем не слышен звук.

В прошлое смело топай,

Если не экспонат.

Каждому личный тополь.

Каждому свой гранат.

Красное льется вниз.

Красному не молись.

Воскресенье

То зеленые белых низложат,

То дождливое свергнет жару…

Не становятся волны моложе,

Выходя на знакомый маршрут.

Неизведанным лист

акварельный

Пропитается – и не умрет.

Так, а спички зачем отсырели?

Что за жизнь – ни назад,

ни вперед?

Что за тезис – ни вашим,

ни нашим?

Рассмеется будильник в ответ.

Натюрморт обернется

пейзажем,

Чтоб услышать: «Хороший

портрет».

Перезагрузка

На верхней полке возле

туалета

Я царь горы – покуда не засну…

И мелкие, как дождь, частицы

лета

Ныряют в лужи, чтоб пойти

ко дну.

Распиханы по банкам помидоры,

Но как спасти их – выяснить

боюсь…

И скорый поезд для чего-то

скорый.

И Гусь-Хрустальный

для чего-то Гусь.

Туман

Подъезжаем мы к большому

городу.

Ранним утром. Пассажиры

спят.

Сельские деревья –

не без гордости:

В новом белом – с головы до пят.

Вспомнились мальчишеские

подвиги –

Моментально застелить

кровать…

И на заоконное исподнее

Смотришь, смотришь – глаз

не оторвать.

Новосибирск