Стакан наполовину полон!

Юрий Татаренко. Отремонтированный снег. – М.: Интернациональный Союз писателей, 2023. – 108 с. («Невыразимое»).

Главное в новой книге Юрия Татаренко – оптимизм. Ценнейшее качество для современного поэта, особенно в нынешнее время. Да и то сказать: мода кукситься, писать «темно и вяло» (что романтизмом мы зовем) с нами уже 200 лет. Уже приходилось замечать, что Татаренко в этом вопросе идет против течения. И правильно делает. За то мы его и любим.

Но это, конечно, очень современный оптимизм, отнюдь не бездумный, но опирающийся на полную информированность и учет всех факторов. Да, мы все взвесили и учли и принимаем решение: стакан-таки наполовину полон!

Пришло шестое октября. 

Плюс двадцать в Новосибе,

И дождь со снегом от Москвы 

до самых Жигулей,

И обнуляются стихи, и звезды 

негасимы,

И за плечами рюкзачок 

несыгранных ролей

Есть трагедия в этом, одном из самых важных текстов сборника? Нет! Хотя все данные для того, чтобы зарыдать над собственной судьбой, что называется, сообщаются честно и подробно. Чужой город. Гадкая погода. Нереализованность. И самое главное: «Пятнадцать лет пишу стихи. К чему мне этот опыт?». Ну кто из поэтов не задавал себе этот вопрос, не имеющий ни единого утешительного ответа?

Герой Татаренко предпочитает, вместо того чтобы сокрушаться по поводу погоды и упущенных возможностей, продолжать разговор. Не монолог, но диалог – и в этом стихотворении, и почти во всех, составивших книгу. Именно наличие собеседника, как кажется мне, и является залогом оптимизма. А одиночество, о котором здесь тоже немало… Что ж, это тоже диалог. Как писал Октавио Пас, «Человек – это всегда тоска и поиск сопричастности. Поэтому всякий раз, ощущая себя человеком, мы ощущаем отсутствие другого, чувствуем себя одинокими». Понимание этой максимы не является ли залогом оптимистического взгляда на жизнь?

Но тут позволю себе замечание. Автор практикует тонкие (и не очень) насмешки над внешними атрибутами нашего существования, и тогда, выигрывая в бойкости, как раз и проигрывает в диалогизме. Сатира и юмор, они монологичны по самой своей природе. Вот, например, текст, так и названный «Внутренний монолог».

Кэшбэк – достиженье безнала.

Весна – приближение 

к пенсии…

Ах, если бы молодость знала

Недобрые старые песни!

Да знает – чего разворчался…

Откуда – оттуда, неважно…

А сами не шлялись ночами?

А пили одну простоквашу?

Про «кэшбэк», конечно, сказано ловко. Поди-ка вверни его в текст! Но я все же предпочитаю более диалогичные вещи, например описание разговоров в купе, которых в книге несколько. Так и представляешь, что одновременно в разные стороны идет множество поездов, в одном говорят про Ефремовых (и Олега, и Михаила, и Никиту), в другом суровый вахтовик рыдает о своей исчезнувшей любви, в третьем поэт смотрит на пробегающие пейзажи и думает о жизни…

Мы знаем, что сам Татаренко вечно колесит по всей стране, и это ровно тот случай, когда «старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути». Не в этом ли еще один источник оптимизма – в калейдоскопе вечно сменяющихся видов, в самых разных попутчиках и их историях? В постоянном разговоре с окружающими, ближними и дальними, да и с самим собой.

Поезд едет – да мимо вайфая.

Мимо леса, кустов и травы.

И дорога, как строчка, 

прямая –

Если не поднимать головы.

Мною издали интересуясь,

Звезды искоса смотрят в окно.

«Обнимаю, целую, любуюсь».

Не отправлено. Но прочтено.

Что касается внешней оболочки этих стихов, то перед нами, как обычно у Татаренко, крепкая, подчеркнуто-ритмизованная силлаботоника. Вот как здесь, в стихотворении «Середина июля»:

Купались в речке нагишом

Под крики: «Хэппи бездэй!».

И на песке карандашом

Писали письма звездам,

И в подкидного дурака

Играли за обедом…

И жизнь пьянила, как строка.

И называлась – летом.

И тем ярче на фоне столь энергичной речи верлибры-не верлибры (уж скоро этим словом детей пугать будут), но тонкие, рассчитанные как будто не на читателя, но на зрителя миниатюры. Вот как эта, приводимая здесь полностью. Тоже о лете, но совсем иначе!

синий пластмассовый шланг

провожающий в небо

воду и детский смех

именно ты сделал 

осмысленным лето

А что до свободного стиха, то автор совершенно прав, заявляя: «Тучи над речкой –/ Причина забыть верлибры». И то, что после этого верлибров приведено в книге множество, на нескольких десятках страниц, вовсе не отменяет этого меткого суждения. Просто поэт вполне умеет, как говорят сегодня, и «в это». И очень неплохо.

Я прочел эссе о суггестивной 

поэзии

с примерами из москвичей 

XXI века

и понял что это направление

мимо меня

думаю что в стихах

должно быть меньше 

суггестивного

и больше поэзии

как в жизни

на высоте полета параплана

В общем, в «Отремонтированном снеге» мы видим опытного, умелого автора, который может писать, что называется, по-всякому и обо всем. Более того, он заслужил полное право выбирать – как и о чем будут написаны его стихи. Перед нами стихи зрелого поэта (и дело не в датах, о которых мы узнаем из предисловия Виктора Куллэ – хотя и то верно, 50 лет дата красивая). Умного человека, не растерявшего юношеского взгляда на жизнь, дополнившего его мудростью – и оптимизмом.