Недетская площадка в темноте

Юмора в творчестве поэта столько же, сколько хтонического ужаса. Николай Рерих. Идолы. 1901. Картина из серии «Начало Руси. Славяне». Русский музей

Обложка усиленно старается обмануть читателя, представить книгу не тем, чем она является на самом деле. «Спросите Кошкину» – задорно предлагает заголовок. Так обычно называют детские рассказы, научно-популярные передачи или юмористические детективы. Рядом с заголовком на фоне нежно-акварельной панорамы Челябинска стоят две девочки-подростка из 90-х. Та, что повыше, и есть Кошкина, которую можно спросить о любых невероятных подробностях жизни автора. Она подтвердит, что все так и было. На задней обложке, как принято, одобрительные цитаты. Только это не взвешенные высказывания маститых критиков, а «Мы очень любим нашу талантливую девочку» от Розалии Ахнафовны, «Гордимся ею, чо уж там» от Тихаса и Капулы и «Я за Данку всех порву!» от дяди Славы Киприянова. А рядом на нечетких фотографиях из эпохи, когда других фотографий не было? – та самая Данка с друзьями, сурового вида мальчишками. Она же – на обложке с Кошкиной, пониже ростом и в футболке с «Королем и шутом».

Конечно, сейчас это уже не Данка, а Дана Курская, одна из самых ярких персон литературного сообщества, глава невероятно плодовитого и демократичного инди-издательства «Стеклограф», создатель поэтического фестиваля MyFest... и замечательный поэт, который постоянно забывает издавать свои книги, потому что патологически погружен в заботу о других стихотворцах. Зачем такому человеку оформлять собственный сборник стихов – которые вовсе не все посвящены воспоминаниям детства – как альбом школьных фотографий? Во-первых, потому, что Дана Курская в принципе любит пошутить – юмора в ее творчестве столько же, сколько хтонического ужаса. Во-вторых, потому, что это книга человека, живущего взрослой ответственной жизнью, но выбравшего юность вечной точкой обзора мира. Вместо предисловия в сборнике – маленькое мудрое эссе о поколении двухтысячных, «напуганном» поколении, которое все же смогло справиться со своим страхом. Возможно, именно благодаря опыту проживания уникального детства на «недетской площадке в темноте», на стыке тектонических плит истории.

Есть поэты, чьим главным инструментом является аффект. У других это – мысль. У кого-то – стиль. Главный инструмент Даны Курской, наверное, можно назвать художественным выворачиванием души. Нет, это не имеет никакого отношения к нарушению эмоциональных границ или мелодраматизму. Это – талант окрашивать мир собой, будучи потрошимым этим самым миром и оставаясь при этом в живых, как Прометей. И это не мир убивает автора, это просто такие высокие отношения: «Соединение. Ответ. Привет. Привет./ И я гляжу на небо благодарно./ С Кассиопеи льется слабый свет./ Истерзан целлофановый пакет./ Они у нас и рвутся легендарно». Кто-то любит называть людей мыслящим тростником, кто-то «слишком беспокойными огурцами», а человека из вселенной Даны Курской, пожалуй, можно назвать легендарным пакетом – героическим хрупким вместилищем чего-то важного, рвущимся и летящим на ветру так, что на Кассиопее обзавидуются.

Дана Курская. Спросите Кошкину. – М.: Романов, 2023. – 140 с.

В создании образной системы Курской на равных правах принимают участие деревенские поверья и чудовища Стивена Кинга, детские страшилки, хроника лихих 90-х, Библия, классика мировой литературы, учебный курс бенгальского языка, строчки из песен, события из жизни литературной тусовки и личной жизни автора. Существовать в такой вселенной нелегко.

Лирический герой Даны Курской – это маленькое беззащитное создание, пребывающее в непрерывном опасном и отважном взаимодействии с Высшей лигой хтонических сил, чьи возможности безграничны, намерения туманны, а уровень эмпатии – неизвестен. За героя страшно. Очень страшно. И тем сильнее ощущение чуда, когда в критической ситуации – и чаще всего это ситуация любви – он вдруг расширяется, точно Вселенная в момент Большого взрыва, разрастается до размеров города, лично тушит горящий Нотр-Дам. И сам становится мифом.