Вольности испытанный солдат

Кто он – Шандор Петёфи? Немножко Байрон, немножко Пушкин, немножко Роберт Бёрнс. Шома Орлай Петрич. Поэт Шандор Петёфи. 1840-е гг. Венгерский национальный музей, Будапешт

Кто он был? Немножко Байрон, немножко Пушкин, немножко Роберт Бёрнс. Байрон – потому что революционный романтик. Пушкин или Шевченко – потому что после Петёфи венгерская поэзия и литература обрели современный облик. Роберт Бёрнс – потому что он очень любил народ, часто вплетал в свои произведения фольклор, часто обращался к истории Венгрии, и зачастую героями его произведений были простые ремесленники, крестьяне или просто посетители кабачка. Только он еще был революционер, причем сыгравший в революционных событиях в Венгрии немалую роль. Да и погиб он за свободу Венгрии, сражаясь с войсками русской армии, двинутыми на помощь разваливающейся Австро-Венгерской империи.

Отец поэта, Стефан Петрович, из сербов, из обедневшего дворянского рода, был скотопромышленником, но случилось наводнение, затопление, и под конец жизни он просто держал мясную лавку. Мать поэта – из словаков, из крестьянской семьи. Да и сам Шандор Петёфи на самом деле был Александр Петрович, а Шандор Петёфи – это перевод имени и фамилии на венгерский.

До наводнения отец имел возможность давать деньги Шандору на обучение. После наводнения – уже нет. И Шандор пошел в люди, был солдатом, артистом бродячего театра, репетитором, мелким клерком. Про это он написал так:

Был на службе я у Марса,

И к Талии я нанимался…

Меня любили, уважали,

То сам сбегал, то в шею гнали.

(пер. Леонида Мартынова)

А вот воспоминания о прощании с актерской жизнью:

Ты превосходна, жизнь актера!

Так скажут все, кто жил

тобой,

Хоть подло на тебя клевещет

Злословье, людоед слепой.

И не без горьких колебаний

Я снял актерский мой венец.

Конец романтике скитаний

Всем приключениям конец!

(пер. Вильгельма Левика)

В литературную жизнь Венгрии Петёфи ворвался стремительно, развивая главным образом две темы – демократические преобразования и фольклор. Разумеется, его ругали. Да и как не ругать, если, обращаясь к правящей Австро-Венгрией династии Габсбургов, он писал:

Как здоровье ваше,

баре-господа?

Шею вам не трет ли галстук

иногда?

Мы для вас готовим галстучек

другой

Правда, он не пестрый, но зато

тугой.

(пер. Вильгельма Левика)

Ему было 25 лет, когда он написал эти стихи. Бунтарские настроения были и в других стихах –«Против королей», «Дикий цветок». Впрочем, за обращение к фольклору в литературной элите того времени его ругали тоже – тут и не принятые литературной элитой того времени «Сельский молот» (1844) и «Витязь Янош» (1844).

Надо сказать, молодой, патриотично настроенный поэт любил вино и кабачки своей родной страны. Что не могло не отразиться в его творчестве:

Да неужто это пятый был

стакан?

Ты сегодня рановато, братец,

пьян.

Вдвое больше ты стаканов

выпивал,

А не помнится, чтоб пьяным

ты бывал.

(пер. Самуила Маршака)

Или:

А впрочем, я ценю тебя,

стакан…

Но мне порой – скажу тебе

я искренне! –

Бывает стыдно за тебя,

стакан,

Что осушать даешь себя так быстро мне.

(Пер. Леонида Мартынова)

А вот как поэт описал возвращение к родителям после разлуки, когда ему был 21 год:

С отцом мы выпивали,

В ударе был отец.

Храни его и дале,

Как до сих пор, творец!

(пер. Бориса Пастернака)

С бокалом вина или без (скорее все-таки с бокалом) с началом венгерской революции 1848–1849 годов Шандор Петёфи становится одним из общепризнанных руководителей демократического лагеря. Он участвовал в разработке требований авангарда венгерской революционной демократии, переданных 13 марта 1848 года австрийскому престолу и ставших впоследствии программой демократической революции («12 пунктов»).

Проавстрийские власти заартачились, но Петёфи встал во главе мирного многотысячного шествия, и это шествие закончилось принятием «12 пунктов», отменой цензуры и освобождением одного из руководителей революционного движения.

К этому времени относятся и другие стихи революционного содержания – «Национальная песня», «На виселицу королей!», «К нации». Однако мирное революционное движение стало затихать; наоборот, австро-венгерская монархия нашла много союзников как внутри разваливающейся империи, так и вне ее. Это были и румынские войска, и австрийские, и союзники австро-венгров из Саксонии и из России.

В сентябре 1848-го Петёфи вступил в революционную армию (Гонвед). С января 1849-го Петёфи – адъютант опытного военачальника, поляка, в Польше воевавшего за свободу Польши, в Португалии за свободу Португалии, в Венгрии за свободу Венгрии, Юзефа Бема, командовавшего венгерскими революционными войсками в Трансильвании. В это время поэт написал немало боевых, поднимающих дух песен.

Мы ли дрогнем! Старый Бем

ведет нас,

Вольности испытанный

солдат.

Мстительным багрянцем нам

сияет

Остроленки гибельный закат.

Немного о посмертной славе. Она у Петёфи причудлива. После смерти на поле боя поэта стали понемногу забывать. Однако наступили революционные преобразования, и в молодой победившей Советской России про поэта вспомнили. Еще бы, он был повстанцем, он был против монархии, он был против тирании, он воспевал простых крестьян и ремесленников. Ну как по заказу. Литературные власти СССР не смущало даже то, что погиб он в боях с Российской армией, в бою с казаками поручика Паскевича (между прочим, считавшегося прогрессивно мыслящим офицером. За участие в подавлении венгерского мятежа был произведен в полковники). Ну, впрочем, понятно, ведь это была царская армия. И Шандора Петёфи в СССР начали переводить и печатать.

Что говорить, в посмертной славе Шандору Петёфи повезло – его переводили Борис Пастернак, Самуил Маршак, Вячеслав Иванов, Григол Абашидзе, Николай Тихонов и даже Анатолий Луначарский. Впрочем, переводить на русский его начали еще в XIX веке – например, Владимир Бенедиктов и Фёдор Корш. Что говорит неформально о его значимости как поэта.

Итак, погиб Шандор Петёфи на поле боя, в боях за свободу, в возрасте 26 лет. Даже и писать не хочется, сколько всего он бы мог написать. Потенциал у поэта был богатый.

Только вот тогда ли он погиб? Информация о смерти в сражении 31 июля 1849 года при Шегешваре основывается на дневниковой записи русского военного врача. Однако в последнее время появилась версия, что Петёфи не был убит, а его взяли в плен и отправили в Сибирь.

Дело в том, что в 1987 году где-то на Баргузине (у Байкала, Бурятская АССР) наткнулись на крест и могильную плиту, на которой было написано, что под ней лежит «Александр Степанович Петрович (отца Шандора звали Стефан. – прим. «НГ-EL»), венгерский майор и поэт, умер в 1856 году, май месяц».

Начались экспедиции, попытки генетического анализа. Российская экспертиза посчитала, что останки не могут принадлежать Шандору Петёфи. Более поздняя международная экспертиза заявила, что останки с высокой степенью вероятности принадлежат именно Петёфи. Возникли пока не реализованные идеи перезахоронения.

Но на всякий случай в селе Баргузин в Забайкалье улицу назвали именем Петёфи. И это правильно, хоть именем поэта названы улицы и в Будапеште, и в других городах Венгрии, в Словакии, Польше, Италии, Грузии, Болгарии.