Тайны обыкновенного

Некоторые считают, будто знают, что такое нормально. Рисунок Леона Гутмана

Радость доверия к автору, совершенно постороннему человеку, – одна из примет настоящей поэзии и главное впечатление от этой книжки ирландского поэта Пата Инголдзби.

Она состоит из уличных сценок, картинок детства, больничных воспоминаний… Но фиксация мгновения – только уютное крыльцо стихотворений Инголдзби. За каждым из них еще есть дом, где можно устраиваться, размышлять, сомневаться, убеждаться – жить – и снова выходить на крыльцо уже не таким, как прежде.

Миниатюры Инголдзби написаны мазками, нанесенными с таким нажимом, что сквозь них ясно проступает грубый и надежный холст мироздания. О чем бы он ни заикался, говорит гораздо больше, чем написано. Еще один признак большого поэта.

Сценка в городском кафе – о растворении человека в мегаполисе: «Он заметил ее у себя под стулом./ Крошка крошечная тишины/ умирала от ужаса/ спасалась от гибели».

Встреча с бездомной – о спуске в ад: «Мне не пришло в голову/ что еще тут поделать/ поскольку не мог ее понять/ а она не могла понять меня/ и я оставил ее сидеть/ на краю тротуара».

«Смешная» зарисовка о мальчике, который вернулся с протестного митинга, горько рыдая, – о мировоззрении зрелом и не очень: «Человек с мегафоном орал:/ «ШОМЫХОТИМ?!!!!»/ И он заорал «Ничего спасибо! Все классно!»/ Затем последовала чудовищная тишина./ Они отняли у него плакат…» Читатель сам волен выбрать, какая картина мира – ребенка или манифестантов – несовершенна.

И, конечно, поэт говорит о поэзии, ее месте среди людей («Храни тебя господи, Полли Флинн»): маленькие дети тренькают дверным колокольчиком в лавке сладостей. А глухая хозяйка не слышит: «…тут нужен церковный колокол/ чтоб Полли уловила вибрацию». Но они не церковь, столь мощного средства связи у них нет. Наконец поднимают одного над прилавком, и лишь тогда «Она подавалась вперед и глядела на нас вниз./ – Батюшки, говорила она. – Сколько ж вас там./ Чего в колокольчик не позвонили?»

Пат Инголдзби. В Дублине скажут и не такое. Избранные стихи и проза / Перевод с англ. Ш. Мартыновой; сост. и автор предисловия В. Байлли.– М.: Городец, 2022. – 160 с.

Драматург, популярный в своей стране ведущий радио- и телепрограмм, Пат Инголдзби учился глубине взгляда на улицах и в лечебницах. Тротуары Дублина были прилавком для его поэтических сборников. Психиатрические больницы, где он лечился от последствий младенческого полиомиелита, – местом познания разных сторон действительности. «После того как электрический разряд пройдет насквозь/ вашу голову у вас ненадолго не будет никакой памяти./ Некоторые считают это делает вас нормальным./ Некоторые считают будто знают что такое нормально».

Да, люди разные. Но как любая агрессия есть следствие уменьшения любви и разделяет людей еще больше, так поэзия всех объединяет. Например, дублинца, не мыслящего жизни без моря, судьбу которого вряд ли можно назвать обычной, и рядового российского читателя, живущего, как правило, среди «земли, окруженной сушей».

В заключительном стихотворении сборника автор рассуждает о последствиях эпидемии коронавируса. Теперь у нас есть еще одно, куда более мощное средство разъединения. А все же «Свет, радость, любовь, смех,/ дружеские объятия, бесшабашность,/ несуразица и улыбки./ Никуда они не девались./ Они ждут вас,/ прячась за изгородью,/ на привольной горе,/ у вас под кроватью./ Грохните воздушный шарик,/ высуньте язык/ и нахлобучьте кочан капусты на голову».

Так что на вопрос, достаточно ли сумасшедший Пат Инголдзби, чтобы быть прекрасным поэтом, ответ однозначен, да. Достаточно ли в себе мы, чтобы любить, живя в России 2022 года?