С глаз домой

Владислав Колчигин. Свобода неволи: Стихи этого века. – Киев: ФОП Ретiвов Тетяна, 2021. – 144 с.

Я Колчигина знаю лет, наверное, тридцать, с начала 90-х. В аннотации написано просто: «Почти вся жизнь Владислва Колчигина связана с Харьковщиной: родился в 1966 году в Изюме, жил в Харькове, в 2004 году перебрался под Красноград». Сейчас читать подобное страшновато. Где он, о боже мой, что с ним? Сведения, конечно, кое-какие поступают, интернет никуда не делся, но все равно тревожно. В стихах нет трагических предчувствий, каких-то предсказаний. Стихи и так печальны, в них и так хватает отчаяния и беспокойства.

Хотя все в его жизни вроде бы более или менее просто, так что продолжу цитировать аннотацию: «Недолгая учеба на филфаке ХГУ и в Литературном институте, случайные работы. Участник творческого объединения «Алконостъ» (Москва), составитель и редактор альманаха «Ариергад» (2005). Публикации немногочисленны и тоже случайны, за исключением харьковского журнала «@оюз писателей». «Свобода неволи» – первая книга автора».

Да, 1966 года рождения, да, первая книга.

И да, здесь стихи только текущего века. Никаких 90-х. Хотя он тогда, разумеется, писал, и писал активно. Но книжка вообще собрана очень цельно, осознанно. Перед нами не избранное, не стихи последних лет, нет, здесь, серьезно и вдумчиво составленный сборник. Одно произведение, роман в стихотворениях, полотно, картина в стихах.

Поэтический мир Влада причудлив и извилист, даже форма усложнена: «В книге сохраняется авторское правописание: используются только буквы русского алфавита; дефисы, точки и другие знаки препинания недопустимы; «не» с глаголами чаще всего пишется слитно». А еще у Колчигина нередко бывают два названия у одного стихотворения – в начале и конце. И сразу несколько эпиграфов, до четырех. Встречаются эпиграфы, где два автора, а не один. Вот, скажем, из Пушкина и Жуковского сразу: «Смысла я в тебе ищу / Темный твой язык учу».

Тут даже не постмодернизм, говорю же: поэтический мир Влада причудлив и извилист, форма усложнена.

я бы мог покончить с собой

не хуже

фета но куда мне до самурая

и беда не в том что не то

оружие

а невышел рожей из хаты

с края

Когда хвалят современную прозу, часто говорят: читать можно с любого места. Книги стихов всегда можно читать с любого места, и книгу «Свобода неволи» тоже, но лучше все-таки от начала и до конца. С остановками. С остановками там, где что-то особенно понравилось:

подумай с глаз домой

до смеха и ночлега

где летом и зимой

постель белее снега

Есть у Колчигина вещи завораживающие, есть интересные своей игрой, есть мощные и свирепые, а есть, где все сразу:

спускаешься по соборной

впадаешь то в раж то в шок

внимательно смотришь

порно в

толпе из щепок и щёк

пока вращается жёрнов

и сыплется порошок

вот центр вот и ленин в сером

серийный как маниак

когда то был пионером

но с площади ни на шаг

и служит благим примером

всем дамам и кавалерам

вступающим в каждый брак

Изящество рифмы (порно в – жернов) становится очевидным не сразу, приходится вернуться, перечитать, что особенно хорошо, что вдвойне радует. Здесь примерно та же история:

за предстоящей рюмочной

зеленый осьминог

он весел но угрюм речной

берестяной порог

Глубина рифмы и смысла постигается не сразу, угрюм речной – ведь он же не просто рифма, он еще и Угрюм-река.

Поэты живут вне времени и пространства. По ту сторону политики и геополитики, но они, политика и геополитика, увы, сами вторгаются в жизнь поэтов.

допустим родина любима

от краснограда до изюма

почем фунт лишнего изюма

узнай у иерусалима

Поэтические сборники выходили и выходят во время войн и революций, а что делать? Люди женятся и рожают – что бы там вокруг ни творилось. Во всем Париже Варфоломеевская ночь, а у кого-то болит живот или зубы. В Сиракузы вошел захватчик, а у Архимеда голова занята геометрией, например. Неправильно? Не знаю. Каждый живет свою жизнь – как может и как умеет.

Первая книга для поэта, которому более полувека, – важнейшее для него событие. Не скажу, что и для поэзии в целом, но для литературного процесса – точно. Хотя я считаю, что поэтический сборник Владислава Колчигина – событие не только для него лично, но и для современной поэзии тоже.

Поэт спрашивает:

так невижу наяву

стоптанную стогну

отчего же я живу

почему не сдохну

Не спрашивай, Влад, живи. Непросто тебе там. Но другого выхода нет.