Меж небом и землей посередине…

Андрей Галамага. Поводырь. Книга стихотворений.– М.: Новый ключ, 2021. – 232 с.

Я жив. О, как мучительно я жив…

Он родился в Воркуте. За полярным кругом. За чертой, которая определяет смысл жизни и его отсутствие. Для тех, кто не в курсе, температура за полярным кругом около нуля. Круглый год:

Серый снег декабря, будто вор на доверии…

Воркутлаг, Заполярье, жизнь начинается с нуля. Поэт – не от мира сего. Поэт из Воркуты – не от мира сего в квадрате. Но поэзия начинается с тепла и любви:

И верил – все, за что мы

Боролись, – достижимо,

И нет препятствий, чтобы

Любить и быть любимым…

Поэтому школу Андрей оканчивает в Киеве… Если следить за ним как за географическим объектом, то широта и долгота Галамаги вечно меняется. От нулевого меридиана (как говорят географы, в отличие от экватора выбор нулевого меридиана не имеет никакого физического смысла и определяется географом по собственному разумению) до Киева, а потом этого странника по жизни видели то ли в Словакии, то ли в Словении. Даже пушкинским лауреатом он стал не в России, а в Великобритании:

В два действия задача решена,

И ей плевать на все сомненья мира.

Что Гегель ей, что Гегелю она,

Чтобы рыдать?.. И как там?.. У Шекспира…

Словом, если точкой отчета для поэта служит не географическая точка на карте, не место рождения, то как еще измеряется поэзия? В вольтах, километрах? Галамагах? Один Галамага, одна Галамага?

Поэзия Галамаги возникает словно на пересечении невидимых нитей, опутавших школьный глобус, – Одессы и Венеции, холода и юга, воды и неба:

Меж небом и землей посередине,

Нарочно, что ли? Сам себе

назло?

Ну конечно. Люди едут за деньгами, а он, как прежде, за туманом и за запахом тайги, судьбе и людям назло. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Все где-то и не здесь, приблизительно и около. Неявно и словно во сне.

Галамага – не пишет, а рисует. Не стихи читает со сцены, а говорит самому себе, апарте. Недаром работает завлитом в театре «Апарте».

Поэты – лишние люди. Их надо запретить, чтобы обывателю голову не морочили. Потому что определить поэзию и поэта, что он такое и чем он является или не является, невозможно. Как-то теща моего брата спросила меня:

– Ты кем работаешь?

Я ответил:

– Пишу.

На что она очень удивилась:

– Тю, вот это сидение на… и есть твоя работа?

И, как стеклянный шарик

в глицерине,

Не весишь ровным счетом

ничего…

Поэт – его звать никак, он – никто и нигде. А сидение на … – это из вредности. В книге Андрея Галамаги этого нет, но она того стоит! Жизнь начинается с нуля, а поэзия – с чистого листа…