У апреля свои замашки

Как там, на лаврах любви почивая, женщин своих возносил Ренуар? Огюст Ренуар. Большие купальщицы. 1887. Музей искусств Филадельфии

Маленькая кофейня

Михаилу Чердынцеву

Молодым людям и суета

мирская,

И телевизор – до фени.

Им по душе набережная

морская

И маленькая кофейня.

Они, отношеньями занятые,

Живут на небесной манне…

Дельфины над волнами,

как запятые,

Расставлены в их романе.

Девушка вспоминает

сказочную Фею,

Что оберегает принца любовь

заветную.

Они входят в маленькую

кофейню,

Такую уютную, незаметную.

Люди по набережной проходят

чинно,

Фонари еще тусклы и звезды

не ярки,

Приятно заказать кофе

капучино

Итальянской обжарки.

Любовь молодым открытию

подобна,

И хорошо, что она взаимна...

Они изучают ее подробно,

Может, даже в чем-то

наивно.

И дело вовсе не в кофе

или портвейне,

А в запахе моря, полете птиц.

Если в жизни есть маленькая

кофейня

И рядом много приветливых

лиц.

У принца еле раскуривается

трубка,

Он никого не знает по именам.

Молодой месяц как реликтовая

шлюпка,

Навстречу счастью скользит

по волнам.

Словно соснам гудящим

вторя,

Вдруг послышится горлицы

пенье.

Как прекрасно, что у кромки

моря

Есть маленькая кофейня!

Апрель

У апреля свои замашки

С ледоходами, с буйством рек,

С первоцветом в любом

овражке

И туманом, лижущим снег.

Меховую сорвет одежду,

Крикнет паруснику:

– Плыви!

Старикам посулит надежду,

Молодых повернет к любви.

У апреля вальяжный почерк,

Ширь, пьянящая без вина.

Из раскрывшихся утром

почек

Нам подмигивает весна!

Вечера в общежитии Литературного института

Знавали Эллады легенды

и были

Конечно, писали, конечно,

любили.

Сходились поэты, и девушки

были;

Столы уплотняли, вносили напитки,

Чтоб вызвать сговорчивость с

первой попытки.

У нас в общежитии

на Руставели

Бодлер появлялся

и Макиавелли;

И Слуцкого слушали,

и Окуджаву,

И не держали обид на державу.

Жилье освещалось – хоть небо

свинцово –

Звездою полей Николая

Рубцова.

Здесь тени великих гуляли

повсюду,

Мы пили за них, не сдавая

посуду.

Порой знаменитость являлась

к застолью,

Встречали кумира и с хлебом,

и с солью.

И все оживало в такие

моменты.

…Восторги сменялись

утратой и болью,

Кумиры подчас уходили

в легенды…

Пораньше встань

Александру Мизурову

Пораньше встань, удачу

не прохлопай,

Задрало солнце хвост

за небеса…

Родился я, где Азия с Европой

Сплелись, как два сиамских

близнеца.

Начало лета, и в цвету

калина

Вселяет и надежду, и восторг.

В душе моей сошлись

неразделимо

Два символа, как Запад

и Восток.

К воде ль спускаюсь, восхожу ли

в гору,

Лукошко ль ягод из лесу несу,

В Уральской тверди признаю

опору

И самоцветов чувствую

красу.

Воздушные ямы

С гибким крылом в голубом

океане

Слился в одно умиленный

турист.

Видеть задумал ты замок

в Руане,

Вечно у русского путь был

тернист.

Еле видны берега Альбиона,

Летнее солнце ныряет

в Ла-Манш.

Дома вдыхай себе запах

пиона

Или под ивой с романом

заляжь.

Что тебе в этом Руанском

соборе

В красках великого Клода Моне?

Удил бы рыбу в своем

Лукоморье,

Нежели броситься в это

турне.

Что там с вином? –

вопрошают на сходке.

Да, дегустировал я шардене…

Дома томится рябина

на водке,

Малость горчит, но годится

вполне.

…Тьма привидений пугает

едва ли,

Парк регулярный, столетий

массив;

Узник в железо закован

в подвале,

Власти желанной никак

не вкусив.

Все ли приемлет душа кочевая?

Пьется ль искусства целебный

отвар?

Как там, на лаврах любви

почивая,

Женщин своих возносил

Ренуар?