Вы над его гробахтен долго плахтен

Михаил Горлов. Боль любви у меня в крови: Стихи и поэмы.– Нальчик: Тетраграф, 2021. –169 с.

Человек непростого детства – брошен матерью, воспитан бабушкой и посторонней семейной парой старых учителей, проникшейся симпатией к мальчику и взявшей над ним культурное шефство, – он – слава КПСС! – закончил художественные школу и училище.

Там окна были настежь!

Ремесло

В меня входило. Жил

с открытой дверью.

В открытость эту всякое

несло.

Настолько всякое,

что я уже не верю…

Горлов был вполне успешным художником (его работы хранятся в отечественных и зарубежных собраниях, частных и государственных) и прекрасно владел не только кистью и палитрой, но и словом, звукописью:

Гноятся окнами кварталы.

В ряду шлангующих коллег

Столб тусклой лампою

усталой

Льет йод на залежалый

снег…

Умел играть словами:

…И хоть имяхтер

он сложнохарахтер,

Вы над его гробахтен долго

плахтен.

Но почемухтен плахтен,

непоняхтен…

От художника и в стихах ждешь «буйства глаз и половодья чувств». Насчет чувств – никаких сомнений, а вот насчет половодья красок – у Горлова это скорее карандаш графика или резец скульптора. И везде присутствует четко выраженная мысль. Но не в виде рассуждений, а выражаемая через несколько странноватый синтаксис, часто применяемую инверсию. Иногда мысль выражается через недосказанность, что вынуждает и самого читателя додумывать за поэта смыслы его строк:

Незнанью смысл держаться

твердо знаков,

И городить причудливые смеси,

Где текст-изнанка одинаков

весь их.

Но текст, душа моя, – изнанка

текста…

Это заставляет напрягаться в хорошем смысле слова и трудиться при чтении, а не расслабленно следить за течением слов, образов, картинок… Почти всегда поэт ироничен, даже в любовной лирике:

Такою ранью, здрасте!

Из теплых женских ног

Выпутываюсь наспех

На утренний звонок…

Но это не прием, а способ, может быть, в иных случаях снизить патетику и выглядеть в глазах читателя не страдальцем, а человеком, контролирующим жизненную или поэтическую ситуацию.

Сложно сказать, из кого состоял пантеон поэтических богов Михаила Горлова, но если судить по времени его взросления, то это скорее были авангардисты Семен Кирсанов, Виктор Соснора, Андрей Вознесенский. И уж явно не наши «тихие» лирики 1960–1970-х годов. Горлов, как кажется, вполне мог войти в свое время в круг иронистов или в группу куртуазных маньеристов, но специфика советской литературной жизни, ее «столицецентричность» не дали такой возможности поэту из столицы национальной республики. Да и вообще не дали. Поэтому все свои стихотворные сборники Михаил Горлов опубликовал уже в демократические годы у себя на малой родине.

Сборник «Боль любви у меня в крови» состоит из шести разделов. Видно, что составитель постарался включить в сборник все стихи, которые дают представление о творческом диапазоне поэта. Сильное впечатление оставляют разделы «Душа – должница» и «Кривизна прямой». «Диалоги со стихом» – шутливые перепевы чужих стихов. «Старые песни о новом» пародируют популярные в прошлом песни, наполняя их современным контекстом. «Краткостишья» – россыпь в большинстве своем четверостиший на разные темы. И последний раздел «Эпитафии и надписи» заставляет вспомнить знаменитую «Антологию Спун-Ривер» Эдгара Ли Мастерса. Но если у американского поэта это трагедии, то у нашего автора они ироничны, как это ни покажется странным в контексте жанра эпитафий… Как бы то ни было, эта книга – тоже достойная эпитафия на могиле Михаила Горлова. Царствие Небесное поэту и художнику!

деревня Бардово, Псковская область