Их мед похож на яд

Гляжу на мир, не отрывая  взгляда.  Фото Натальи Тоскиной

Я льну к нулю, к луне, к кольцу

трамвая,

К спасательному кругу

корабля…

В Москве температура нулевая,

И в Петербурге около нуля.

Ноль-ноль часов, ноль-ноль

минут, таращит

На циферблат глаза свои

земля…

– Я сам не местный…

Подскажи, товарищ,

Где тут вокзал? Мне нужно

«два нуля».

Внутри нулей, увы, не больше

смысла,

Чем в сушках «Челночок»,

любые числа

На ноль умножу, но не округлю,

Проделав эту функцию,

некстати,

Я получу в конечном

результате –

Произведенье, равное нулю.

Сонет № 1

Как хорошо быть просто

единицей,

Изведать одиночество на вкус,

Умение от всех уединиться –

Не минус разумеется, а плюс.

Быть в книге жизни

вырванной страницей,

Рифмовкой ассонансной:

грусть и груз,

Орлиным зреньем – зоркой

единицей

В содружестве с девяткой

верных муз.

Какое счастье утром непогожим

Быть в городе единственным

прохожим,

И не похожим быть ни на кого, –

В «однушку» гроба бросить

якорь, зная,

Что устарела формула земная –

Один за всех и все за одного.

Сонет № 2

Я – первый человек второго

плана.

Я – первый из вторых,

мой номер – 2…

И немота – заслуженная плата

За все мои вторичные слова.

И обо мне дурная ходит слава:

Поэт-Протей, железная трава,

Эклектика сомнительного

сплава

Литературы, а не естества.

Да, я – второй, я знаю свое

место,

Не быть мне первой скрипкою

оркестра,

Не лить в строку

двусмысленной воды,

Уж лучше быть в словах

вторым пилотом,

Чем в действиях, сулящих

живоглотам –

На дне партера первые ряды.

Сонет № 3

Уж, видно, так предписано

Всевышним:

От триединства люди ни

на шаг,

В любви всегда бывает третий

лишним,

А в выпивке без третьего

никак.

Все триедино: и яйцо, и Слово,

И мир на этом строится

не зря,

Возьмем, к примеру, «Троицу»

Рублева

Иль Васнецова –

«Три богатыря».

Все состоит из трех частей

на свете,

Когда есть двое, то родится

третий,

Щепотку соли в пальцах

разотри,

Перекрестись в Христа,

в Аллаха, в Будду,

Из всех путей, ведущих

к абсолюту –

Реально существуют только 3.

Сонет № 4

Когда я остаюсь один

в квартире,

В квадрате равномерной

тишины,

Вокруг меня смыкаются 4

Неважно что: сезона иль стены.

И становлюсь я прочерком

в пунктире

Четыре года длящейся войны,

И падаю фигуркой, сбитой

в тире,

Оглохнув от капели и весны.

Не вырвется из мрачного

затишья

Кирпичная модель

четверостишья,

На все четыре стороны спеша,

Лишь слово может жить

в вербальном мире,

Но на листе формата А-4

В тюремной клетке мечется

душа.

Сонет № 5

У цифры 5 – предательская

нота.

От пятой точки глупо ждать

побед.

Она распять пытается кого-то,

И этот кто-то, видимо, поэт.

Нельзя быть пятым колесом

в телеге,

И пятым подпевалой

у «Битлов»,

Но можно утром при дожде

и снеге

Пройтись Разъезжей до Пяти

углов.

Есть пятый пункт,

есть «пятая колонна»,

Есть даже карт засаленных

колода,

Но не отыщешь пятой масти

там,

Оценкой «пять» отличники

владеют,

И одному из них пришла

идея

«Пятерочкой» назвать

«Универсам».

Сонет № 6

Шестое чувство за пределом

слов,

Рябит в глазах от этих швов

и складок,

Где Мандельштам нащупывал

придаток –

Там скальпелем прошелся

Гумилев.

Им в высшей мере оказали

честь:

Конвой за ними следовал

к распятью,

И во Владивостоке,

и в Кронштадте,

Неважно где – в палате номер

шесть.

Поскрёбыши, объединившись

в клан,

Шестому чувству перекрыли

ран,

Их писанина хуже,

чем касторка,

И до сих пор их мед похож

на яд,

Любой из них – поэт

на первый взгляд,

На самом деле – мелкая

шестерка.

Сонет № 7

И если для шестерки песня

спета,

То цифра 7 – основа всех основ,

В ней симбиоз от гаммы

и до спектра:

Семь звучных нот, семь

радужных цветов,

Семь дней творенья, семь

грехов, и света

Все семь чудес, семь правящих

планет,

Где семь ветров, которым нет

запрета,

К седьмому небу протоптали

след.

Внутри той цифры,

повидавшей виды,

Переплелись сады Семирамиды,

С семью холмами, подводя

итог, –

Ведь две семерки образуют

в сумме,

Конструкцию, исполненную

всуе,

При помощи четырнадцати

строк.

Сонет № 8

Туман густел от влажности

избытка,

И кольца ножниц пальцами

сводя,

К восьми скрипела дачная

калитка,

Истыканная стрелками дождя.

Мелодии невидимая нитка

Рвалась в душе, молчанью

не чета,

И ласточки летали слишком

низко,

Восьмерки в мокром воздухе

чертя.

И лес мелькал в своих

обносках бедных,

Восьмерками колес велосипедных,

В его движеньях был такой

размах,

Что даже явью притворялась

тайна,

И восемь, повернув

горизонтально,

Мне бесконечность подавала

знак.

Сонет № 9

Гляжу на мир, не отрывая

взгляда,

Сквозь воздух, округлившийся

у рта,

Изрытый девятью кругами ада,

Передо мной – девятые врата.

Обратно поворачивать не надо,

Ведь темноту сменила

темнота,

И пусть с утра нездешняя

прохлада

Девятым валом обдает уста,

Но симметричность петли

и девятки

Живую душу не загонит

в пятки,

Не сдвинет эту башню

набекрень…

В девятый месяц ей

не разродиться,

И в силу устоявшихся

традиций –

Она вернется на девятый

день.