Гамлет сизокрылый

Пришлось признать, что наступила осень...  Фото Владимира Захарина

Пришлось признать,

что наступила осень.

Не та, что ненавистна

непогодой,

А солнечная грустная пора,

Когда душа не верит

в увяданье,

А время продолжает брать

свое.

Все празднично еще в закате

лета,

Но на ветвях пожухлая

листва.

И утомленная орбита солнца

Не достигает прежней

высоты.

* * *

Неотвратим, хотя не скор,

Набивший руку час заката,

Когда вдали тиара гор

Еще сиянием объята.

Но все же многим не до сна,

Чуть заблудившимся по жизни,

Когда нависнет тишина,

И желтая луна повиснет.

* * *

Не спрашивай, мой Гамлет

сизокрылый,

Зачем тебе явилась тень отца.

Одной какой волною накатило,

Другою скоро смоет до конца.

Пустое, что порой сомненья

гложет,

Обманчиво, что истина

дороже,

Когда она далась такой ценой.

Что знаем мы о Датском

королевстве?

В нем некогда случилось много

бедствий,

Принц датский, сизокрылый

Гамлет мой.

* * *

Ночному сумраку навстречу,

Необычайно юн и свеж,

На землю скатывался вечер,

Весь с облаками цвета беж.

И было в воздухе такое,

Закат был трепетен и ал,

Как будто в мире под луною

Еще никто не умирал.

* * *

И мы с тобой, и птахи,

и термиты,

Не бог весть кто в природе

мирозданья,

Но в равной мере значимы

и слиты

В час жизни, предначертанный

заранее.

И вряд ли что придумаешь

нелепее,

Чем разделять земное бытие

На солнечного дня великолепие

И жалкое ничтожество свое.

* * *

Пускай мне объяснят,

кому не лень,

Зачем весна так с молодостью

схожа?

Зачем мы молодеем,

что ни день,

И ты, и я, и встреченный

прохожий?

Я молодел весь март и весь

апрель,

И, кажется, уже впадаю

в детство,

И юности животворящий

хмель

Готов меня подхлестывать –

усердствуй!

* * *

Что, вероятно, допустимо

На роковой изнанке дня,

Мои года проходят мимо,

Неощутимо для меня.

Но разве время что

стреножит,

Остановив теченье лет?

И только зеркало тревожит

Мой изменившийся портрет.

* * *

Опять весна, желанная до слез,

Терзает мою душу без предела.

Когда артроз и авитаминоз,

Без устали терзают мое тело.

О мелочных невзгодах

не скворчи.

Настанет время – поздно

или рано,

И солнца благодатные лучи

Уверенно залечат наши раны.

* * *

Коль меня изберут президентом,

Напиши мне письмо в Белый

дом.

Я воспользуюсь этим

моментом,

Дам декрет и указы притом.

Коль меня заберут пациентом,

Напиши мне письмо в желтый

дом.

Или просто в фейсбучную

ленту.

О своем, о моем и твоем.

Это было прощальное эхо

Отзвучавших вдали голосов.

Праздник кончился, поезд

уехал,

Как последний мираж

без трусов.

* * *

Я четко и явственно вижу,

Лишь несколько будто извне,

Матильды Кшесинской

афиша,

Керенский на белом коне.

Мы с щедростью жертвуем

многим.

Но только вовек не уйдет

Февраль, где кривые дороги,

Россия, семнадцатый год.

* * *

Мы пронеслись по декабрю,

Считая беды и потери,

Но новогоднее преддверье

Я лично одухотворю.

Надежда, не умри последней,

И бодрость духа оживи,

Как в предвкушении любви

Порой воспрянет старец

древний.

* * *

Вернее, чем может быть

мыслимо,

Скорее вперед, а не вспять,

Уйдем как-то раз независимо

И все возродимся опять.

С былыми, возможно,

ошибками,

Исправить которых нет сил.

И кто нас за это ошикает

Из тех, кто припомнит,

что жил?

* * *

Мечта явилась, окаянна,

Мне все бы кости – из титана,

И обрастить их новой плотью

Из-под резца Буонарроти,

И, где-то что-нибудь

нарушив,

В себя вдохнуть другую душу.

Но что, скажите, делать с ней,

С душою прежнею моей?