После войны прекрасно пишется

Игорь Терехов. Композиции. Стихи и удетероны.– СПб.: Реноме, 2020. – 68 с.

Как поэт он продолжает в сборнике «Композиции» свое поэтическое путешествие по современности, начатое в первом – «Деревья не лазят по людям…». Время не остановить, но, обращенное в слова, оно обретает зримые формы в виде рассказов, повестей, романов, мемуаров и дневников. Игорь Терехов, повторимся, второй раз в жизни выбрал стихи. В основном верлибры. Несколько силлабо-тонических вещей, причем вещей хороших, – это своего рода защита от возможного обвинения, что писать «настоящие» стихи он, наверное, и не умеет. Умеет. А форма свободного стиха дает нашему автору возможность выразить свои чувства и мысли четко и кратко.

Правда, иногда верлибры Терехова кажутся слегка растянутыми, повествовательными и начинают вроде бы отдавать прозой. Но у автора есть подстраховка от подобных упреков – подзаголовок «удетероны». Согласно Владимиру Буричу, отечественному теоретику и практику свободного стиха, это нечто, в котором есть черты и стиха, и прозы одновременно. Ну и, например, верлибры того же Чарлза Буковски в духе short-short-story, длинные, как новогодние гирлянды, и лишенные метафоричности, считаются тем не менее стихами.

Есть в «Композициях» и относительная привязка к местности, или, как сейчас говорят, локация. Упоминаемые иногда фамилии, офицерские звания и наградное оружие дают точную наводку – Северный Кавказ. Это если даже не знать, что Терехов живет в Нальчике.

Итак, внешний контур обозначен. А что внутри? Какой предстает наша современность у поэта? Прямо скажем – разнообразной. Богоискательской: «Бог – это наше представление о мироздании» или «Он всегда думал, что ему будет знак./ Он успеет проститься с друзьями,/ сказать финальную фразу/ и эффектно уйти в вечность./ Но все произошло как-то неожиданно,/ после полудня, на пригородном вокзале./ Он даже плюнуть не успел!/ Говорил же нам Матфей, что каждому/ воздастся по делам его».

…Политизированной: «После войны прекрасно пишется,/ Восторг и светлые воспоминания/ вызывают самые простые вещи./ Это хорошо знали Эсхилл, Стендаль, Ремарк,/ Наш поручик артиллерии Толстой/ И представители лейтенантской прозы./ А когда нет войны, интеллигенция томится,/ Склочничает и пишет доносы на коллег,/ Прибившихся к золотой кормушке,/ Или просто люто ненавидит власть./ Вот и Путин нам уже неугоден:/ Подавитель свобод,/ Плешивый щеголь,/ Враг труда./ Почти два десятилетия у власти,/ А в стране нет ни войны, ни голода./ Писать совершенно не о чем!»

…Какой-то осенней: «…Каждое утро пересчитывать градусы за окном,/ словно мелочь в дырявом кармане./ Не попадать с одежкой в перемены настроения погоды…»

…И все еще наполненной тем не менее ароматом любви: «Они встречались в мастерской художника./ незаконченным полотнам на стенах казалось,/ что на диване обнимаются двое натурщиков./ Она уходила первой, как нашкодившая школьница./ А он еще долго умывался над рукомойником./ Она же несла аромат их любви любопытной улице./ Дарила душному городу запах прибоя и водорослей».

Даже не зная возраста автора, понимаешь, что человек многое пережил, многое повидал. Контекст чувствуется. В книге мало «изячных» поэтизмов, в этом плане автор идет за реальностью нашей жизнью, которая все умножает и умножает печали… Книга, запечатлев миг современности, как бы замерла: «Что же будет с Родиной и с нами?..» Вопрос… И то правда – что нас всех ждет? Одно только ясно: совершив свой оборот в жизни, все равно мы, люди, придем опять к природе и вернемся в природу.

Отношения с ней – это особая тема в сборнике. Автор в этом сборнике чаще всего привечает деревья, поет им трагические гимны: «…Люди лазят по деревьям./ Деревья никогда не лазят по людям/…Люди убивают деревья./ Деревья никогда не убивают людей…» Или: «Голые, с обрезанными ветвями деревья – твой личный Аушвиц, в котором ты оказываешься каждую зиму…»

В середине XVII века японский поэт Иссё заметил: «Видели всё на свете/ Мои глаза – и вернулись/ К вам, белые хризантемы».

И в XXI веке Игорь Терехов вторит ему: «Майский сад –/ Осколок небесного Рая./ Вспомнишь его, умирая». Частью «майского сада» остаются после литератора его произведения. Хотя завершает автор свою книгу строками без иллюзий: «Стихи –/ твоя кардиограмма, записанная с помощью/ анбажементов, цезуры и рифм./ Читатели, как врачи, просматривают ее,/ И порой выносят неутешительный приговор».

Псковская область