Миг отделял меня от гениальности

Гладь озерная в порезах плавника. Фото Андрея Щербака-Жукова

Стихи Сергея Каратова знаменуют собой переход к норме в поэзии. Бунт анархиста в определенных условиях хорош, он знаменует собой последний оплот сопротивления. Однако наступила эпоха, когда искусство интерпретирует действительность, в которой востребована лирика. Вот «Жаворонок»: «Птичка, с песенкой на нити,/ Я спугнул вас?/ Извините!/ Извините и звените/ Над лужайкой и/ В зените!» Каламбурная рифма оставляет впечатление игры, легкой, воздушной нарочитости, стилизации даже и под XVIII век, словно на обманчиво кукольных акварелях Сомова.

Есть стихи из Анапского периода – названного так потому, что писаны анапестом. Эта поэзия словно склонна к музицированию, напевности. Жакаранда из названия стихотворения – тропическое растение с синевато-сиреневыми цветами. «Жакаранда мне дарит фиалковый цвет,/ Но погибнет она на моей широте…/ Совместимости судеб открыть бы секрет,/ Чтоб страданий избегли и эти, и те». Сергей Каратов – опытный поэт, а значит, сознательно идет на то, чтобы после эстетского, чуть ли не декадентного образа читателя так и обдало человечностью.

Дом поэта, обитель, центр его вселенной органично распределяется на страстный, знойный юг и умиротворяющую «медленной», обращенной внутрь себя красотой природу средней полосы России. Обе стихии для него родные. Что является более убедительным доказательством мастерства, чем извлечение поэтом нового звучания из обязательного для лирики образа? Например, опавшего листа на воде. «Парусник»:

Лист-парусник уплыл

на середину

Искрящегося бликами пруда.

Из-за куги за ним следят

ундины.

Под ним от рыб

колышется вода.

Давно не первый осени

предвестник,

Им новая освоена среда…

На палубе беспечный

жук-наездник.

Куда плывет, вернется

ли когда?

Сергей Каратов. Излучающий свет.– М.: Красная звезда, 2020.

При таком поэтическом взгляде, хоть в целом и рациональном – природа, социальная действительность: «акулы бизнеса заглатывают шпроты», – в поэтическое мировоззрение не может не вторгаться высокое, сакральное. «А ты смотри на все и не ропщи;/ и кто есть, что в ход светил вникая,/ Иль Господа мольбами отвлекая,/ выпрашиваешь кров или харчи?» Иронически окрашенные строчки стихотворения «Куда важнее» все же демонстрируют подспудные христианские токи в поэзии Сергея Каратова, являющейся частью русской поэзии, идущей к цели избрания, призвания, послания.

Стихи сборника, рассчитанные на частное, личное восприятие, звенят сами по себе, словно и ни о чем. Но в конце почти каждого стихотворения встречается вывод – основательный, ясно отрефлектированный, превращающийся едва ли не в главное средство выразительности. Как в стихотворении «Столетие спустя»:

…В той ирреальности

что-то кропаю.

Дама танцует, скользя

по паркетам.

Музыка в сон ворвалась

из реальности,

Реет оркестр

в перевернутой яме…

Миг отделял меня

от гениальности:

Нет ничего

разрушительней яви!