П – это «Поэзия»

Автор и муза – вечные любовники. Эгон Шиле. Объятия. 1917. Галерея Бельведер, Вена

Премия «Поэзия» представила премиальный лист – 2020. В список лучших текстов минувшего года вошли 99 стихотворений, 15 переводов и 10 критических (в диапазоне от рецензии и до статьи) публикаций.

99 – не потому, что набирали сотню и на финише выдохлись. Потерявшееся стихотворение, по задумке организаторов, принадлежит не вошедшему в список условно великому поэту. А то, что у каждого он свой, так ведь поэзия – дело субъективное. А любой конкурс – игра.

Однако ставки у этой игры весьма высоки. Автору лучшего стихотворения организаторы вручат 300 тыс. руб. (в 2019-м призовой фонд поделили Дмитрий Веденяпин и Екатерина Симонова), автору лучшего перевода выдадут 200 тыс. (в 2019-м – Григорий Кружков), столько же получит на свой счет автор лучшей критики (год назад – Дмитрий Кузьмин).

Премия «Поэзия» – премия тенденций. Того живого, что существует в литературе. Она одновременно открывает и закрывает имена – текст не спрячешь за авторитетом имени, и некоторые громкие в прошлом авторы смотрятся неконкурентоспособно рядом с пришедшим в литературу новым поколением.

Иными словами, премия «Поэзия» – это симбиоз текста, имени и тенденций. Что особо волновало поэтов в 2019 году? Московские протесты прошлого года нашли отражение в стихах Данилы Давыдова: «ванечка, ванечка, папа твой убивает людей,/ это не страшно, так надо, так что ты не грусти,/ если решат, что ты годен для этого, когда вырастешь,/ значит, и ты будешь так же себя вести» – этой осенью они тоже пронзительно-актуальны и рифмуются с событиями в Беларуси (притом что рефлексия на ковидный год и Белоруссию найдут отражение в премиальном листе премии 2021 года). Конфликт старого, с прививкой патриархальной диктатуры, и нового, свободного мира возникает во многих стихотворениях списка. У Александра Авербуха показана этническая борьба родни друг с другом и запоздалое на несколько поколений прощение; у Игоря Булатовского герои в «пижамах почти больничных» спасаются «от исторических сквозняков», Евгения Вежлян признается: «Эта страна – слишком большая, чтобы услышать нас, а тем более разглядеть», – а Станислава Могилева напрямую говорит: «выбери место удара/ или ударь». Да и завершается список невероятно болевым текстом Лиды Юсуповой про детдомовца Рината («это стихотворение заканчивается тем, что Ринат жив»).

Антитезой и тоже трендом минувшего года можно назвать медитативную, любовную или природную лирику – кажется, мы слишком устали от перечня травм и снова прячемся в тексте, как в лесу или парке. Василий Бородин продолжает создавать свое шаманское фэнтези: «в ночном небе/ светлеет звездная глубина/ и полной грудью/ прозрачный волк дышит и бежит/ в ночном небе». Галина Рымбу пишет стихотворение о тихом быте и маленьком счастье: «вечером из магазина/ ты принесешь пакет дешевой еды и радугу овощей, поставишь в саду/ на ледяную росу/ я нарежу побольше лука на ужин».

Тенденций в списке, конечно, гораздо больше. Это и новый виток развития филологической лирики в исполнении Наталии Азаровой и Анны Родионовой; возвращение к простецким формам, замешанным на интертексте (и это тоже разворот!), от Александра Скидана; помолодевший тавровский метареализм Михаила Бордуновского; полная нежности и боли исповедь Оксаны Васякиной об умирающей маме; продолжающие конвенциональную ветвь строки Кати Капович, Ирины Евсы и Марии Ватутиной…

Самое большое представительство в премиальном листе – если убрать за скобки соцсети (а это тексты, еще ждущие публикаций) – у журнала «Воздух», и все это прекрасные имена: выпустивший недавно две знаковые книги и ставший героем номера Владимир Аристов, Полина Барскова, Дмитрий Гаричев, Михаил Гронас, Владимир Навроцкий, Арсений Ровинский, Анастасия Романова и др.

Абсолютно оригинальным вышло стихотворение-резюме (по нему могут и премию дать, и на работу взять) Дмитрия Герчикова – он как бы подхватывает знамя самого необычного текста у Ростислава Амелина, который, к слову, тоже попал в ряд 99-м – и на этот раз вместе с отцом, Максимом Амелиным.

Про номинацию переводов в обзорах подчас забывают, и это понятно – голова идет кругом от уже приведенных имен. Да и к переводчикам часто второстепенное отношение (как к телевизору, транслирующему программу, вот только здесь такой «телевизор», который программу и создает). Номинация «Поэтический перевод» в этом году – это номинация мира. Предвижу в списке следующего года одну или две белорусские позиции, а в нынешнем представлены как современная латышская (Арвис Вигулс, переводчик Александр Заполь), американская (Майкл Палмер, переводчик Александр Скидан), шведская (Мальте Перссон, переводчица Надежда Воинова), польская (Ежи Ярневич, переводчица Анастасия Векшина), так и уже классическая – с охватом на весь мир – поэзия Пабло Неруды (переводчик Андрей Щетников), Жака Превера (переводчик Михаил Яснов) или Райнера Марии Рильке (переводчик Алеша Прокопьев). В общем, на любой вкус.

Номинация критики, как и в любом традиционном журнале, – на последнем месте. Не рассуждая о значимости – а читатель нередко изучает журналы «с конца», – приведем список имен, благо их всего 10: Наталия Азарова, Данила Давыдов, Александр Житенев, Алексей Конаков, Владимир Коркунов, Евгений Никитин, Лев Оборин, Елена Погорелая, Иван Соколов и Валерий Шубинский. Журнальный разброс, как и в остальных номинациях, – с креном в актуальный сегмент («Воздух», «Цирк «Олимп»+TV», «Парадигма», «Транслит»), что полностью вписывается в тренд. Приятно, однако, увидеть в списке и публикацию Погорелой в почившем «Арионе» – так на год продлилась его журнальная жизнь.

А что до победителей – не беря в расчет перевод и критику, предположим, что премию завоюет кто-то из пары Сергей Стратановский и Михаил Гронас. Как решит жюри, узнаем уже осенью.