Нет карпа, не желающего стать драконом

Ландшафт мегаполиса напоминает термитник. Иллюстрация из книги

В начале знакомства с этим литературным (а еще театральным, музыкальным и изобразительным) проектом в социальной сети мне казалось, что это всего лишь умная, довольно тонкая ироничная маленькая проза, какой любят баловаться искушенные культурой люди и которая обычно пишется на полях основной деятельности. Тем более что сейчас короткая проза – любимый жанр опытного читателя, ее много, и нужно очень постараться, чтобы найти в ней свое лицо.

Поначалу мне казалось, что Лидия Григорьева развлекается. Однако после публикации на литературном портале «Текстура» мое мнение изменилось. Оказалось, это огромный концептуальный проект со сложной структурой, развивающийся как биологическая система. Каждый текст-штрих содержит проблему (чаще несколько проблем), и этот пучок проблем связан с другими текстами в произвольном порядке, которые тоже напоминают пучки. Между фрагментами тонко и нервно идут связи, благодаря которым возникло пространство сюжета с несколькими линиями, что позволило назвать «Термитник» романом, и это название оправданно. Это действительно роман-термитник.

Немного из жизни насекомых. Термиты – насекомые уникальные, креативные. Однако они способны оставить после себя только голую землю и пыль. В этом популяция термитов сходна с популяцией горожан, жителей мегаполисов. Произведения термитов – собственно термитники – превосходят всякое воображение.

Ландшафт мегаполиса напоминает термитник, что отражено в графических листах-иллюстрациях к книге. «Друг друга отражают зеркала». Если эта строчка Георгия Иванова и не совсем кстати в разговоре о прозе мегаполиса (а «Термитник» Лидии Григорьевой именно таков), то она точно передает атмосферу романа: тревожную, напряженную до гротеска.

Название, записанное латиницей, выглядит как term-it. Если есть терминалы, есть и термитники. Это словесные апартаменты, где тесно всем, помещение сообщается с помещением, в каждом копошатся люди, пространство-время изобилует событиями, там каждый точит свой отдельный ход.

Редкий фрагмент из «Термитника» превышает одну страницу. Каждый фрагмент – это «штрих» термитника. В каждом «штрихе» свой сюжет (который может продолжиться вдруг и внезапно в другом месте, а может и раствориться в небытии), сложный и драматичный.

Лидия Григорьева. Термитник: Роман в штрихах.– СПб.: Алетейя, 2020. – 168 с.

Вопросов «Термитник» задает очень много, и они усложняются от уровня к уровню: давящий город, плавающий пол, необязательная семья, условность секса, нестатуарность материального благополучия, например. На большинство вопросов ответа нет и в скором времени не предвидится. Но то, что эти вопросы заданы, уже очень важно.

Автор расставляет акценты в первом тексте (который можно назвать манифестом): странники изумляются причудливому созданию, но обходят его стороной. Эти бедуины, воздающие хвалу аллаху, чем-то отдаленно напоминают небесные силы при создании мироздания.

Термитник очень густонаселен и необходим всем своим обитателям. Вот мужчина, вот женщина, вот семья, вот их дом, где либо нищета, либо замок с конюшнями. Вот гости, вот друзья и враги, случайные прохожие и неслучайные незнакомцы. У каждого своя речь.

Стиль «штрихов» романа тоже изменяется: от нервно-импрессионистичного в первой части к довольно жесткому и более завершенному в третьей, но сохраняет свое нервно-текучее свойство.

Фрагменты первой части порой сохраняют тепло недоговоренности, интригуют, увлекают к следующему фрагменту. В этой части читатель проходит (как в первом и в 40-м) сквозь времена и пространства: «Нет такого карпа, который бы плыл против течения к истокам реки и не мечтал бы стать драконом!» А теперь, дети, переведите это на древнекитайский, ханьский язык. А ты, Конфуций, выйди из класса! И не подсказывай!»

Вторая часть движется задумчиво-подробно, как изумрудный жук-скарабей из девятого текста: «Все дело было в том, что изумруды и рубины тут были настоящими… Они были как живые. Он просто взял их поиграть. Но жук и правда потихоньку уполз от него и провалился в щель за шкафом. Божья коровка и стрекоза вылетели в открытое окно. Но никто ему тогда не поверил…»

Третья выдает примерно равные по строчкам тексты, электрически-трескучие, как рекламные плакаты: «…родителей Полины интересовали не отмытые до блеска улицы в чужой стране, сами там не раз бывали, а отмытая репутация их беременной дочери. Ее лицо уже пигментными пятнами пошло! А Германа все нет…»

От уровня к уровню, от текста к тексту концепция становится все строже, а задачи сложнее. Человек выходит к пределу своих возможностей. Быть слабым – это тоже попытка решения. Быть сильным – это перемена обстоятельств. Но и подвижничество тоже. Провидение оставило свои отпечатки на страницах этой книги. И хотя автор говорит в предуведомлении, что любые совпадения с действительностью случайны, читатель все равно узнает себя.

«Термитник» с самого своего рождения завоевал симпатии читателей, и не только литературного мира. Спектакль «Конфуций, выйди из класса!», стартовавший в прошлом году, прошел с успехом в новом арт-пространстве NOL на Дубровке, продолжает набирать популярность, во многом, конечно, благодаря таланту и энергии автора, вложенных в первоисточник.

«Термитник» – чтение не досужее, трудное, но очень увлекательное.