* * *
Дорога, ближе нет которой.
Ни Рим не ближе, ни Париж.
Под монотонный гул мотора
летишь ты ею и летишь.
И хороша в дороге дрема.
Лишь обопрешься на плечо...
Вон хата, крытая соломой, –
она цела, цела еще!
Там проживает, в этой хате,
родная тетушка, видать,
Ивана Шпоньки. На полати
она ложится ночью спать.
По вечерам горит оконце
и светит огонек в ночи...
.. Ведра колодезного донце.
.. Звезды холодные лучи.
Вон скачет Лермонтов в телеге.
И не о ручках светских дам –
он лишь мечтает о ночлеге...
Но он об этом скажет сам.
И все иное станет ложью –
одна поэзия права.
И вдруг поймут пейзажи
c дрожью,
как им идут его слова.
* * *
Муромец Илья против Соловья
на дороге этой.
Вот земля сия, Гоголя края
и одна средь света.
Я ходил по ней, я смотрел вокруг.
Тут моими были
эти сказки, друг, эти были, друг.
Столько пыли, пыли...
* * *
Туманные дали пологи.
Далеко за дымкою лет,
под гул монотонный, в дороге
встречал я, бывало, рассвет.
Мой вечный автобус на Киев…
Князь Игорь те знал города!
Всё виды здесь те ж, не другие –
телега, поручик, года…
Вот купол небес уже синий –
лечу средь лугов, деревень...
.. Из близких во всей Украине
остались жасмин да сирень.
* * *
Было дело – жили жители.
Свет потух и гомон стих.
То ль сбежали, то ль похитили...
Как далёко я от них.
Этих домиков наивности,
этих улочек краса.
Жжет любовь, да без взаимности,
и напрасны словеса.
У порога у родимого
рай живой под синевой.
Без объятья ощутимого
ты постой в раю, постой!
* * *
Как близко быль, что стала сном,
как близки взгляду близких лица!
Но из колодца не напиться,
не зачерпнуть воды ведром.
* * *
Не проломит стену в былое ломик,
не нарушит природа свои
порядки,
не восстанет из праха мой
старый домик.
Вечер. Дым отечества.
Воздух сладкий.
Вечер. Дым отечества.
Близких лица.
Как все это рядом – вот-вот
коснешься!
Лист слетает с дерева –
спать ложится.
Сам бы лег, да поутру –
с чем проснешься?
* * *
Вот и все. Ни травинки
на пажити.
То, что было, исчезло во мгле.
Как холодная капелька памяти
существуешь еще на земле.
комментарии(0)