Ленин следует за Богородицей

В.П. Пидоренко. Стихотворения. – М.: Common Place, 2018. – 256 с. (Памятники литературы).

Что можно сказать о поэте со звучным псевдонимом «В.П. Пидоренко»? Примерно то же самое, что и о самой книжной серии, в которой вышли стихи Пидоренко. Серия называется «Памятники литературы» и очевидно является пародией на знаменитую советскую (а теперь уже и российскую) серию – «Литературные памятники». Не так давно Михаил Армалинский очередной раз выпустил «Тайные записки 1836–1837 годов» Пушкина (Армалинский уверяет, что перед нами именно тексты Пушкина, а не Армалинского). Издана книжка Армалинского в США, но серия, обратите, внимание, – «Литературный памятник». И обложка тоже пародирует прославленную серию. Стоит отметить также, что «Литературные памятники» сейчас выпускает издательство «Ладомир». Оно же выпустило и четыре тома сочинений самого Армалинского (последний из них, «Правота желаний», вышел в 2016 году).

Я, разумеется, не хочу сказать, что под именем Пидоренко скрывается Армалинский. Скорее уж небезызвестный Шиш Брянский. Стиль и манеры похожи, да и некоторое, скажем корректно, тяготение лирического героя к нетрадиционным сексуальным ценностям, не могут не вызвать подозрения, что под звучным, как я уже говорил, псевдонимом Пидоренко скрывается не менее звучный псевдоним – Шиш Брянский.

Старший лейтенант однако все отрицает, и вот что он пишет в одном из примечаний: «Неверное написание общеизвестных слов в поэзии Пидоренко В.П. не следует возводить к поэтике Шиша Брянского (1975, наст. имя Кирилл Решетников), заигрывающего с образом малограмотного поэта-пророка. Согласно многочисленным заявлениям Пидоренко В.П., с поэзией Шиша Брянского он не знаком, и у нас нет оснований ему не верить».

Ну что ж, нет оснований не верить – значит, нет оснований не верить. Цитировать «стража правопорядка» трудно (из-за обилия мата), но попробуем: «Пидоренко оболденный,/ лучший старший лейтенант,/ он прекрасный…» (дальше, увы, нецензурно). Или вот: «Пидоренко – самый злобный,/ коррумпированный…» (дальше тоже неприлично). Поэт, как нетрудно заметить, не чужд диалектики. Встречаются, впрочем, стихи и без мата:

Посещенье мавзолея

Я однажды совершал

И увидел там робея

От чего я задрожал

Ленин вдруг в гробу садится

Меня пальцами манит

«Пидоренко, ты мой рыцарь!

Режь буржуев» – говорит…

До конца цитировать не буду, зато (частично) приведу примечания к данному поэтическому произведению. Первое примечание: «Сюжет о воскреcающем Ленине широко распространен в литературе и устном народном творчестве… Таким образом Ленин представляется в качестве воплощения древнейшего архетипа умирающего и воскресающего Бога (см. подробнее: Иванов В. Эллинская религия страдающего бога)». Второе примечание: «Называя лирического персонажа своим рыцарем, Ленин следует за Богородицей…» И так всю книгу. Ленин следует за Богородицей… Не «Литпамятники», конечно, но пародия на них хорошая. Кстати, еще насчет примечаний. Обилие их, очевидная их важность для книги, а также безусловное остроумие, «другой пример на память мне» приводят – Мирослава Немирова. Но то, что перед нами не Мирослав Немиров (1961–2016), более чем очевидно.

Пишет поэт-лейтенант все больше о себе, о том, что его как поэта не знают, не любят. Что все вокруг так себе, а он, наоборот, о-го-го. Обычные, замечу, поэтические жалобы. Мелькают названия книжных магазинов, ярмарок, издательств, сайтов. Лирический герой все больше не в засаде сидит, а по поэтическим тусовкам шляется. Да кино смотрит, да книжки читает. Особняком стоит цикл, посвященный фильму «Оно»: «В пятый раз смотрел я ленту/ под названием «Оно»…», «Посмотрел я раз в десятый/ фильм, зовется он «Оно»…», «В миллионный раз смотрел я…» Фильм, сами понимаете, «гению литературы» не понравился.

Немного о фамилии. Обычная фамилия, происходит от одного из вариантов имени Федор. Есть, например, прекрасный писатель-фантаст Игорь Пидоренко. Хотя подозреваю, что авторы очередной литературной шутки-мистификации все-таки имели в виду что-то не очень приличное. Ну да бог им судья. Тем более что книжка – веселая, бодрая, полная патриотического оптимизма и, как принято сейчас говорить, позитива.

Я любил тебя, Наташа,

волос твой я целовал.

Я дарил тебе букашек

и цветов тебе нарвал.

Жаль, что только невидимкой

оказалась ты моей,

из мобилы выпав симкой,

будто стая голубей.

Остается лишь пожелать товарищу старшему лейтенанту творческих удач и не менее творческих встреч с упомянутой и всеми прочими Наташами.