Птичьим пером перелетной души

В Иерусалиме благодать… Григорий Чернецов. Вид Иерусалима с Елеонской горы. 1863. Русский музей

Уехать на Восток и тосковать о московском Юго-Западе, жить среди пальм и элегически грустить об осенних липах и сожженных листьях, в жарынь Мертвого моря вспоминать о миражной прохладе метро – уж так сложилась жизнь с судьбою, удел поэта: «Живу на Востоке, а тянет на Запад,/ Где с детства знакомы все травы и запахи…»

И аннотация на той же ноте: «Ирина Маулер уже много лет живет вне России, но Россия неизменно остается в ее сердце, и такая жизнь в двух языковых и бытовых культурах накладывает свой неповторимый отпечаток на все творчество автора».

Нам, разбросанным по миру скитальцам кириллицы-мефодицы, носителям языка, видящим на нем сны и выращивающим стихи, сама стихия его чудится живой водой: «Я живу себе на Востоке,/ Говорю на иврите, только/ Звук знакомой мне русской речи/ Возвращает, как рыбу в речку».

Да, по себе знаю, заоконная гортанная, с придыханьями глоссолалия («А я привыкаю к гортанному звуку недели»), здешняя нагорная сказка («В Иерусалиме благодать/ Падает с цветущих миндальных деревьев») иногда навевает тоску по навек родимой русалке на дубе, тянет душу, как на дыбе. Понятно, что нынче, «во времена тотального фейсбратства», по выражению Маулер, разлука, братцы, с Большим Языком переносится легче, чаще ощущаешь себя дружным вкусовым пупырышком – ан все не то, не тот этот город нон-стоп, и полночь не та, волны шуршат не в такт…

У Ирины Маулер тема эмиграции окрашена ностальгией и обретает цвета осени, не совсем увядания, но отлетания: «А листья кружатся опять/ В осенней пропасти,/ Хотя они наверняка/ Обратно просятся,/ Но хоть проси, хоть не проси –/ Осенней жалостью/ Они уже обречены, –/ И что осталось им?..»

В предисловии, названном «Перелетная душа поэта», питерский литературовед и филолог Владимир Котельников делится радостью чтения: «Неожиданно оказалось, что именно эти стихи мне сейчас нужны… Смысл того, что пишет Ирина, живет в непрерывающемся течении ее речи – как не прерывается течение жизни и ток чувства… Рисунок ее речи – рисунок ее жизни, переплетающиеся линии, то плавные, то угловатые, хрупкие и ломкие. Рисует она изнутри себя птичьим пером перелетной души – с севера на юг и обратно, следуя путями судьбы».

Сказано, по-моему, очень образно и точно, тоже своеобразное стихотворение в прозе. Ирина Маулер, согласен, поистине рисует словами, недаром она еще и художник, ее картины странствовали по многим выставкам. Кроме того – и это неизбежно для талантливых текстов, – слова и сами, самородно образуют рисунок, искомый смысл в штрихах и узорах – «найди солнечного зайчика». Тайна звуков, перетекающих в знаки, сочетание напева и начертания – качество, присущее настоящей поэзии. И щепотка изощренности не помешает – порой кажется, что слова у Ирины нарисованы на рисовой бумаге кипарисовой кисточкой.

Ирина Маулер. Момент речи. – М.: Время, 2018. – 160 c. (Поэтическая библиотека).

Воротимся к аннотации: «Ирину Маулер по праву можно назвать самобытным поэтом. Ее стихи метафоричны, глубоки и музыкальны. И это неслучайно – нередко на свои строки она слагает песни…» Музыкой действительно книга пронизана насквозь, не зря у Маулер с десяток песенных дисков: «Как не хватает музыки душе –/ А сверху, то божественно взлетая,/ То падая, несется звуков стая,/ Поет органно вечная метель». Автор явно и с пользой наслушался женских советов из горней горенки: «Подслушать у музыки что-то и выдать шутя за свое».

Во время чтения «Момента речи» замечаешь, что время становится верстовым столбом пространства этой книги, рефреном ее поэтического рельефа: «А время летит – легкое,/ А время бежит – странное»; «Ластится кошкой домашнею –/ Живое время, прыгучее, настоящее»; «А время виснет на плечах и усмехается»; «Ленивое время – время обволакивающее»; «Время – маца на столе, сколько захочешь,/ Что же из плена тоски выйти нет мочи?» Это про Исход, понятное дело, хоть сорок лет ходи под плеск песка, покинув сорок златоглавых сороков (се человек рассеянный), а от себя не убежишь, да и до себя добраться не легче: «Буквы расставлены не по местам,/ Солнце закрыло дверь облакам,/ Время весеннее тает в меду,/ Я до себя добежать не могу./ Белкою слово скачет в руке,/ Кошка на русском кричит языке,/ Смотрит из зеркала странный овал,/ Время на новый идет перевал».

Отдельно надо отметить заключающую книгу небольшую поэму «Рецепты молодости» – отменно веселую и остроумную, этакую маленькую комедию в стихах, с действующими, так сказать, лицами: Моллюск, Морская звезда, Устрица, Медуза, Ёж, Уж – персонажи разной степени приятности и колючести. Даже Игорю Губерману, словесному гурману, пришлось по вкусу, и он начертал на оборотной стороне обложки: «У Ирины Маулер замечательные, настоящие стихи – тонкие, метафоричные, идущие от души, подкупающие искренностью своей тональности. Сегодня такое в поэзии встречается очень редко. Спасибо, Ира, продолжайте, пожалуйста, писать стихи дальше!» И нам остается присоединиться к пожеланию мэтра.