0
2207
Газета Поэзия Печатная версия

29.03.2018 00:01:00

Цельнометаллическая, устойчивая

Как мазутная речка превращается в Черную и куда шлет Ленин картузом

Тэги: история, завод, соцарт, великая отечественная война, серебряный век, блок, цветаева, сирин, черная речка, твардовский, ржев, сталин, ленин, авангард, гротеск, лэп


11-13-12.jpg
Люба Колесник. Мир. Труд. Май – М: ЛитГОСТ, 2018. – 84 с.

Любовь Колесник себя в стихах сравнила с  опорой ЛЭП – «цельнометаллической, устойчивой, прямой». В определенном смысле так и есть: крепкий, цельный характер вырисовывается за стихами. Но характер – бунтующий. Идущий наперекор, и, устав от постоянного душевного  напряжения, иногда попадающий в воронки тоски. Впрочем, мне могут возразить: редко, кто пишет стихи от радости. Да, это так. Но и не так. Поэзия не утилитарна. Она не лекарство от депрессии, а иное, хотя и существующее здесь и сейчас, пространство-время. Но это нематериальное пространство может складываться из деталей конкретных и материальных. Так и происходит в стихах Любы Колесник: ее завод «не в смысле предприятие, а натяжение пружин», насосы, которые нужно фотографировать для отчета, исходящая «мазутом черная речка», и ворота цеха, выдыхающие пар, преображенные художественным видением, становятся образами сильного поэтического напряжения. И тогда в «старинном парке, врезанном в завод», появляется «неопознанная птица» – чуть ли не птица Сирин, тени сгущаются и по магии стихотворной логики «становятся кругом на водопой». И вот уже мазутная черная речка горько напомнит пушкинскую Черную речку, а мимо пройдет не хмельной рабочий, а «пьяный Блок», и губы стеклодува, вдувая «жизнь в стекло», произнесут: «Умер Пастернак. Белым-бело…»

Контекст – производственный и поэтический образуют в книге «Мир. Труд. Май» интересный, самобытный интертекстуальный сплав. Колесник направляет любителя поэзии и к Николаю Тихонову, и к «рабочей поэзии» 20–30-х годов ХХ века, в частности, к объединению «Кузница» («трава, как металлическая стружка» или «жизнь идет по дороге до проходной»), но идет дальше, выражая эмоцию  через «производственную образность»: «Мы испытаны/ на растяжение и изгиб/ самым строгим технологом ОТК», «заминая бумагу, улегся виском на сгиб, 

Среди тьмы и сумрака заводских труб обнаруживается сама поэзия.      	 Алексей Саврасов. Ледоход. Пейзаж с фабрикой. 1880–1890-е. Частное собрание
Среди тьмы и сумрака заводских труб обнаруживается сама поэзия. Алексей Саврасов. Ледоход. Пейзаж с фабрикой. 1880–1890-е. Частное собрание

завинтил покрепче скобянку своих скорб». Но от «Кузницы» она возвращает читателя  в Серебряный век и, соединяя, казалось бы, несоединимое, создает нечто свое – на стыке острой современности и обращения к прошлому – не только к поэтическому (тогда появляются аллюзии из Пушкина и Цветаевой), но и к историческому. На смену блоковской Незнакомке, превратившейся, как в делириозном кошмаре, не в одну, а в нескольких ужасных теток («незнакомых  жулятся тетки, страусиным кивают пером») является Ленин и «шлет нас в никуда помятым гипсовым картузом». Здесь можно  различить отзвуки соцарта  (он отражен и в названии книги): социальный гротеск, развенчание политических идолов и идеалов, сбрасывание с постаментов вождей прошлого…

Но в стихах Любови Колесник, обращенных к теме Великой Отечественной войны, эмоциональный лейтмотив другой. Это память, ставшая генетической отметиной боль о невернувшихся, слышимый ею до сих пор «вдовий отчаянный вой»: «Никто не знает имен этих серых трав,/ имен солдат, их выкормивших собой». И о своем прадеде: «В рыжей ржевской земле он лежит, мой ненайденный прадед». Конечно, откликается в ее стихах советская классика – Твардовский: «Я убит подо Ржевом в безымянном болоте...», и такой отклик не случаен: советская эпоха для автора – это «крутые холмы и великие прежде заводы», и, когда она видит, что «ум, честь и совесть горят в голубом газу», вряд ли ее утешает, что когда-то мощный завод может превратиться в дизайн-завод «Флакон» или просто распасться на множество сдаваемых в аренду площадей... И Колесник не побоится слова «гражданственность»: ее лирическая героиня активно выражает свое отношение к обществу и к истории: «Бабушка ворчала: всё про любовь!/ Про войну и Сталина напиши,/ как в боях за родину лили кровь,/ как сурепку ели и камыши.../ Как сидел на лавке дедуля твой/ и, отставив наискосок протез,/ вспоминал налет, и моторный вой,/ и глаза санитарки, и красный крест./ Напиши, как работали на износ,/ как стояла беременной за станком,/ тридцать восемь градусов был мороз./ Четверых родила я мирком-ладком,/ а сынок-то помер; кричит свекровь,/ по щекам его хлещет: дыши, дыши!/ В общем, ты пиши про свою любовь,/ про войну и Сталина не пиши».

Советская поэтическая традиция в стихах Любови Колесник, сохраняя гражданственный импульс, меняет в ключе времени идейный  вектор на противоположный. Чутко реагирующая на современные вызовы, более того признающаяся: «я умираю в серых городах/ укрытых равноосно сном и снегом/ здесь бег времен не виден и неведом/ и штукатурка опадает в прах», Колесник так же чутко реагирует и на формальное движение стиха, его авангардные признаки, часто потом исчезающие или быстро превращающиеся в традиционные. В ее книге есть многие приметы поэзии начала ХХI века – от освобождения от пунктуации до обратного приема, использования знаков препинания (например, скобок) в качестве нового стихотворного знака. «Мир. Труд. Май» – книга сумрачная порой резкая, выносящая жесткий приговор обыденности и грустно подводящая итог: «Если бы не закат, соловей, сирень,/ жизнь вообще не стоила ничего». Редко встретишь в стихах Любови Колесник соловьев и сирень, но среди тьмы и сумрака ее тем, заводских труб, грязных пустырей, чужих алкогольных подъездов, как ни странно, обнаруживается сама поэзия. Бредет она усталая от проходной. И за потайной дверью читателю внезапно откроется вид на чистое поле, в котором стоит опора ЛЭП, помогая не тьме, а свету.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

Дарья Гармоненко

Группа быстрого реагирования по защите исторической памяти до Красной площади не добралась

0
673
Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Екатерина Трифонова

"Фактор СВО" в снижении числа уголовных дел пока сложно просчитать

0
595
Индийцы и пакистанцы уже стреляют друг в друга

Индийцы и пакистанцы уже стреляют друг в друга

Владимир Скосырев

Теракт в Кашмире поставил две ядерные державы на грань войны

0
781
Искусство на фабричных скоростях

Искусство на фабричных скоростях

Дарья Курдюкова

Кураторы Avant-Garde Lab сделали аранжировку собрания авангарда для Серпуховского историко-художественного музея

0
598

Другие новости