Я собакам и звездам читал стихи

Закат в четыре руки: Василий Рысенков. По ту сторону сказки; Михаил Рысенков. Клин перелетных дней. – СПб., 2017. – 200 с.

Книга с общим названием «Закат в четыре руки» включает две равноценные части, соединенные в виде «перевертыша». С одной стороны «По ту сторону сказки» (автор Василий Рысенков), с другой – «Клин перелетных дней» (автор Михаил Рысенков). Являя собой сильную и образную поэзию, книга имеет еще как бы «второе дно», раскрывает волшебную глубину – не явный, но непрерывный диалог двух поэтов, братьев, уроженцев Новгородской области. Василий живет в Торжке, Михаил – в Санкт-Петербурге.

В стихах Василия Рысенкова отчетлив вызов, настроение преодоления, отыскания правды. Автор настойчиво указывает на то, на что мы стремимся закрыть глаза, напоминает о том, что хотим забыть. Наибольшего напряжения наступательная сила достигает в разделе «Окошко в вечность», где и для нашего времени актуальны слова: «Царский поезд в туман увозил эпоху,/ распахнув грозовые распутья».

Михаил Рысенков созерцателен, философски лиричен. Автор понимает жизнь, как текущую реку, где каждый всплеск и уникален, и неотличим от других, и восхищает светящейся высотой, и угнетает провалом во тьму: «Холодеет в душе за картинками прошлого где-то,/ Неуемная грусть уходящего прочь бытия…»

Поэты словно переговариваются между собой, обмениваясь репликами высокой афористичности.

Василий: «Дублей не будет. Экспромтов не будет./ Жить только набело – на чистовик!»

Михаил: «Как на цыпочках, мальчик, пройди по судьбе…»

Василий: «Только то настоящее,/ Что никто не может потрогать руками».

Михаил: «А мне всё дороже теперь, всё ближе… / Старые книги, детские лыжи,/ Блеклые диафильмы:/ Можно в руках подержать, потрогать…»

Василий: «…Хватаюсь за книгу. Боюсь остаться наедине с собой».

Михаил: «И душа, как болезнь, и стихи, как напасть,/ И трагедии – пошлыми анекдотами…»

Василий: «Благополучные люди, наверно, не пишут стихов…»

Михаил: «Я на окошке в память/ Луночку продышал».

Василий: «Чтоб в детских прописях найти/ Огромное живое слово…»

Михаил: «Над глыбами спальных районов/ в дымной бетонной чаще/ Слышен…/ Окрик гусей летящих».

Василий: «Главное средство от одиночества –/ Весь этот мир поселить в себе».

Михаил: «Радость мгновенна…/ Я и забыл по прошествии лет:/ Пахнет она пирогами с черникой/ Или как новенький велосипед?»

Василий: «Так напьемся, брат… из ручейка./ Он берет начало в детстве где-то».

Михаил: «Растормошит, опечалит опять весна./ Делать-то что, скажи…»

Василий: «Грипп, хандру и любовь подцепить/ В марте совсем не сложно…»

Михаил: «С каждым оставшимся на войне,/ Умер огромный мир…»

Василий: «А на могиле Девятого мая/ Праздничный митинг откроют птицы».

Михаил: «Ветер полей закружил и унес/ Вперемешку со звездами поздние стаи».

Василий: «Я собакам и звездам читал стихи,/ Не написанные потом».

Михаил: «Вот такой июль – любимый самый./ Лип старинных тихая пурга».

Василий: «А счастье – полоска света из-за дверей».

Доминирующие темы обеих частей книги – любовь к многострадальной России, к гибнущей малой родине: исчезающим деревням, зарастающим полям, уходящим людям, тревога за русский язык, оскудевающий и замусориваемый. Это резонирует в стихах настроением одиночества, ностальгией по ушедшему. Суровы краски, которыми нарисован сегодняшний день. Но есть ключевое слово, связывающее прошлое с настоящим, злое с добрым, светлое с темным, слово, наполненное созидательной силой и глубокой теплотой: огни, огоньки, окошки. Их цепочка, словно нитка сказочного клубка, выводит из тупиков.

«…О чем шумят страшные города?/ Огни какие светятся впереди?/ Окошко в вечность – над головой звезда./ Есть только Слово, чтобы всё возродить» – в стихотворении «Двадцатый век. Китеж» пишет Василий Рысенков.

Поэзия автобиографична. Где-то слышен отдаленный рев мотоцикла, где-то посвистывает снег под беговыми лыжами, а где-то происходит остановка, и звучит голос природы, иногда заглушаемый грохотом несущейся напролом жизни. Стихи из книги «Закат в четыре руки» раскрывают мир и характеры авторов, их чувство юмора, легко преобразующееся в самоиронию, их способность остро видеть, точно называть, но главное – чуткость к происходящему, небезразличие к родной земле и людям.