Дуальные Exist'анцы

Иван Козин. Половина третьего. Сборник стихотворений – М.: АНО «ЦНПРО», 2016. – 112 с.

Для многих современных поэтов выбор между традицией и новацией представляет серьезную проблему. Можно сказать, что это выбор не столько формы, сколько самоощущения и личной философии.

Молодой московский поэт Иван Козин (он же Стив Бургундец) практикует подход, при котором выбор делать не нужно. В двойном сборнике-перевертыше «Третья половина/Половина третьего» Иван намеренно подчеркивает двойственность своей натуры, открыто поручая авангард – Бургундцу, а традицию – Козину. С одной стороны – Иван, перевернул книгу, а с другой – Стив. «Он в псевдоним/ Запрятал свою душу./ Как будто шею – В теплый шарф».

Книга иллюстрирована рисунками автора. В одной части сборника Иван собрал произведения, близкие классике, другую посвятил поэтическим экспериментам. Каждая из частей дополнительно разделена на смысловые блоки, представляющие весь спектр поэтических направлений от сатиры до высокой лирики и философской экзистенции. Впрочем, при прочтении концептуально подчеркнутая дуальность авторской натуры не столь очевидна. Можно сказать, что в Бургундце предостаточно Козина, а в Козине изрядно Бургундца. Автор и сам признается в этом. «И я в России был рожден – в котле столицы./ Мой Вавилон – в крови. А дар – в психозе./ Я – Стив Бургундец! (Маски мерят лица.)/ Ну а на самом деле, просто Ваня Козин».

Стив Бургундец. Третья половина. Сборник стихотворений – М.: АНО «ЦНПРО», 2016. – 112 с.

В этой связи личность поэта не представляется плодом борьбы двух противоположностей, но вполне благополучного синтеза рефлексирующего московского интеллигента, который в клетке своей комнаты «…к людям шел, но изменил маршрут», и дикого необузданного галла, испражняющегося и потеющего созвучьями. «И я не язычник (Дай Боже!)./ Но только себе-то не ври./ И свой аппетит разогрей./ И ты, мой читатель, ты тоже/ Все слюни свои подбери/ И в лавку мясную скорей!»

Настойчивый поиск тонких неологизмов и свежих звуковых конструкций – еще одна характерная черта Ивана Козина. Он даже придумал для себя новые стили: лирический сюрреализм и гротескный символизм. Причем процесс этого поиска читатель может проследить непосредственно в сборнике, посетив виртуальную мастерскую художника. Отдельные произведения выглядят нарочито незаконченными, точно записи в блокноте. Не случайно иллюстрации «бургундской» части сборника – это беглые наброски и зарисовки. «Вне криков – и – шепотов,/ Где тихий домашний рай: –/ Встречай меня, Кома Комнаты./ Грязный город, прощай!»

Поэзия Ивана, как и многих его современников, насыщена постмодернистскими отсылками, аллюзиями к классике и также изобилует большим количеством иностранных слов. Это немудрено, ведь Иван по профессии переводчик. Во всяком случае, английские, а чаще французские заимствования не выглядят в его произведениях чем-то искусственным. «Je suis ce Steve Bourgogne, но лишь немного./ Мой псевдоним – не Pseudo Абырвалг./ Я пью «Bourgogne de Flanders». И сам Блока/ Читаю. Мой герой не Super Халк».

В манере автора много от уличных чтецов, героев хип-хопа и рэп-речитативов. Ритмике стихотворений Ивана Козина, в том числе и в «классической» части сборника, присущ синкопирующий разлад, сбивающая с толку дисфункция формы. Внезапные обрывы и вспышки многословия. Как будто энергия, вложенная в прокрустово ложе силлабо-тонических конструкций, внезапно ломает рамки и вырывается наружу. «И чай с душистою шарлоткой на столе,/ Которая все ждет прикосновений./ В уюте кухни, в том тепле,/ В быту живет домашний гений».

Как завсегдатай московских поэзосалонов, стихотворных баттлов и концертов наш «домашний гений» гиперакустичен и сверхвизуален. Эта очень современная черта, которая сейчас выглядит преимуществом, однако, как и натура Ивана, имеет оборотную сторону. Сможет ли кто-то другой повторить оригинальную авторскую подачу – большой вопрос.

Одно можно сказать с очевидностью. Иван Козин и его буйное авангардное альтер эго является самобытной, яркой фигурой современной московской поэзии.