Мария Попова  |
| Михаил Квадратов.
Тени брошенных вещей: – (б.м.): Издательские решения, 2016. – 104 с. («Мантры нефритового кролика») |
«Тени брошенных вещей» – книга без вступления и послесловия, как бы вещь в себе. Она так же импрессионистична, как ее название. Каждое стихотворение здесь – словно истинное или ложное воспоминание о чем-то бывшем или не бывшем.
Фантасмагоричная внутрикнижная реальность довольно сурова: «действительности не было и нет/ следи число пророчеств и примет/ когда отыщутся тринадцать с половиной/ придет повестка почтой муравьиной/ заставят сторожить секретный сад/ где яблоки латиницей горчат/ счастливая судьба – трещотка и двустволка/ и ереси классического толка». Какое-то прямо-таки изгнание из рая, но наоборот у Михаила Квадратова получается. Неназываемое пополам с отшельничеством.
Герои тут вполне понятные люди, могущие быть нашими соседями по подъезду. Они абсолютно простые, немного даже топорно сработанные, и одновременно пугающе непростые, словно существующие в пространстве триллера. Живущие одновременно и в нашем, и в потустороннем мире: «где-то в мире/ в цокольной квартире/ почти сосед условный инвалид/ нечасто спит и по ночам глядит/ глядит наружу из подземных окон/ вверху искрится черный волчий кокон/ со временем он понимает – это знак/ и все не так». Но и этот угрюмый персонаж не чужд рефлексии стихотворчества. Ее процесс передан очень реалистично: «… а по дороге из солнцево в одинцово/ он случайно находит искомое слово/ произносит смеется/ не помнит снова».
Мир городских задворок в этой книге привычно знаком, хаотичен, заполнен обломками научных мифологем: «Еще отчего-то земная ось подгнивает –/ За теплотрассой у брошенного сарая/ Вбок торчит столбнячным гвоздем./ Нынче точно туда гулять не пойдем». Да, хорошо, не пойдем. Что будем делать? Как всегда, искать какой-то смысл: «в неуказанной стране/ на заснеженной стерне/ тихо ропщут зверокошки/ и на кухнях понемножку/ бродят призраки борщей/ тени брошенных вещей/ вяло ноют под скамьею/ смысла ищем всей семьею/ жжется правильный глагол/ я искал, но не нашел».
Смысла cловно бы нет в действительности и в жизни. А что у автора после смерти? Тоже все невесело. Но изящно: «Сбегутся со всей Сааведры/ Карлики и сколопендры,/ Душу поделят черным мелом/ Вместо души теперь пустота – С ними четыре черных кота,/ Но пятый – все-таки белый». Тут можно погрустить, а можно перелистнуть несколько страниц назад: «Мыльным пивом юность выдохлась,/ столик липок, карлики задули свет./ Только заманили – приглашают к выходу,/ выхода нет».
И все-таки хорошо, что выхода пока нет. Люди, инвалиды, пенсионеры, дедушки, неизвестные читателю таинственные женщины и девушки, карлики, гномы, бурундуки, собаки, ящерицы, фавны, рабочие, агенты в метро, блуждающие между ТЭЦ, луж, ручьев, лесополос по руинному урбанистическому пространству, – все эти и многие другие странные существа и мрачноватые декорации стоят того, чтобы открыть «Тени брошенных вещей» и погрузиться в миры Михаила Квадратова:
не спи, красавица, не спи,
не притворяйся спящей
наверх поглядывай, следи за
грифелем скрипящим
где день безвидный был –
взамен рисуют целый мир
и будут нам двойной обед
и розовый пломбир
счастливые слова, приветливые
лица
и каждый праздник, несомненно,
наш
но демиурга твердый карандаш
примерно в этом месте
рвет страницу
Хотя радостей автор никому
и не обещает.
