Евгений Минин
Я – Россия…Фото Владимира Захарина
У главного редактора красноярского журнала «День и Ночь» Марины Саввиных вышла книга. В профессии главред – как сапожник без сапог: возишься все время с чужим творчеством и не доходят руки до своего. Но тут грянул юбилей, когда надо остановиться, перевести дух и оглянуться – что остается после тебя. Этому юбилейному моменту мы и обязаны появлением книги Марины «По великим снегам». По-моему, прекрасное название для книги поэтессы, живущей в центре Сибири, в Красноярске. Саввиных – истинно русский поэт вселенского масштаба, когда весь земшар в ее ладони. Это неравнодушие ко всему, что творится и рядом с ней – и за тысячу земель от нее:
Я – Россия.
Над горькой землей возреяв,
Дым и пепел смиряют
имперский жар.
Я не дам в обиду моих евреев,
И мою Чечню,
и моих татар…
Не без грешников
в нашем засечном стане,
Но попробуй изъять
из моих глубин
Голубиные рокоты Пиросмани
И лозы кахетинской
живой рубин…
 |
| Марина Саввиных.
По великим снегам. Сборник стихов. – Красноярск, 2016. – 104 с. |
Первое, что хочется сказать: наша современная поэзия похожа на айсберг, у которого видимая часть – это конъюнктурные, заласканные критикой поэты с устоявшимся реноме, охотно печатаемые толстыми и тонкими журналами и газетами, где уже порой не обращают внимания на качество публикуемого материала, поскольку «фирма гарантирует». Творчество Марины Саввиных, как и многих других «нераскрученных» СМИ талантливых поэтов, – это невидимая часть поэтического айсберга, о которой знает лишь ограниченный круг читателей. В каждом стихотворении нашего юбиляра ощущается пульс времени, в каждой строчке – неравнодушие к своим лирическим героям.
Уж она-то не промолчит, если видит то, что не по нраву нам всем, промолчавшим:
Выгорает страна
как болото в аду
Или как подожженная свалка.
И припомнить-то нечего –
не разговор,
А долбежка неписаных правил:
Кто смолчал – не солгал,
кто не пойман – не вор,
Кто юлил – тот следа
не оставил.
Педагогическое образование помогает поэту воспринимать нашу реальность широко и безгранично. То, что было в Древнем Риме или Греции, то, что происходит сегодня, – равнозначная данность для стихотворца. Стихи для Саввиных – modus vivendi, ей любое чувство проще выразить в стихах – получается емко и точно:
А мы в судьбу впадали,
словно в роль,
Неважно, сколь была
она любезной…
Цепочка слов – спасительный
пароль,
Чтоб не упасть, а воспарить
над бездной.
Почти треть сборника отведена переводам – с польского, осетинского, аварского, лакского языков. Поэт и филолог из Владикавказа Ирлан Хугаев в предисловии к книжке пишет о них так: «Текст ее перевода литой и плотный, в нем нет обидных трещин и щербинок – и всегда делает честь оригиналу». При этом Марина Саввиных стремится к максимальной близости своих переложений источникам. И не роняет планки, хотя иногда соперничает как переводчик с известнейшими мастерами. Например, с Юрием Кузнецовым, который перевел с аварского стихотворение Адалло «Алмазное стремя». Перевод Марины – принципиально другой, нежели у Кузнецова. Но где точнее схвачен смысл оригинала – вопрос даже не филологического, а философского спора.
В книге много стихов с посвящениями – это показывает, насколько велика география проживания ее друзей, не зря любимый термин Саввиных не «зарубежье», а «безрубежье» – между друзьями нет границ, потому что мы все живем в стране русского языка. Поэтому посвящения, как драгоценные камни, рассыпаны по всему сборнику.
Сочинение стихов – это не только трата времени, но и аккумулирование в себе энергии небес и внутренней силы. А больше в жизни поэту ничего не надо.
Ведь монахам, певцам,
скитальцам – что в жизни
надо?
Чтоб любовь путеводная
им далеко светила.
И тогда любая стезя –
отрада.
И любая песня –
оплот и сила.
Иерусалим
