Наталья Рубанова  |
| Рыбья песня.
Рисунок Тани Полищук-Кноссен |
***
а рыба летала,
а рыба была влюблена,
рабыня, белея,
просила немного вина,
расческа, рисуясь, смеялась над париком,
ребенок сторукий на тысячу выменял ОМ,
ракетка, ракушкой свернувшись в немую дугу,
взрывалась,
да пела свое «не могу – не могууу»,
работка стояла на пальцах,
меняясь в лице –
каретка, креветка, кюретка
сошлись на конце
реченья без нетто и брутто:
где – ты? где – она? –
а рыба летала,
рабыня была влюблена…
парик над расческой, что ангел, невинненько пал,
ребенок, отъевшись, на маменьку вывернул кал,
ракушка в ракетку
сквозь ушко прошла на иглу –
на пальцах работку растягивал ком «никому»:
реченье чужое – английский ли, русский (с’моля):
«…а рыба летает, в свободу свою влюблена…»
***
в скворечне, Е-2 приспособленной для житья,
рыба, катая ребра рабьи, кровит:
кутья,
жабры разрезав жиром
ихненьких живопыр,
блакает: «одним миром мазаны!..» – лед до дыр
выщерблен: ан ли лунный ль –
парень видал – ландшафт?
рыбный четверг, Гагарин!
Летка на брудершафт.
***
коли Бог есть любовь и всякие ништяки,
рыба может летать – и ей не надо реки:
рыба может у суши
воду взять напрокат,
да в sosедской избушке – раскладной самокат,
чтоб по-рабьи-по-русски
плавниками сдержать:
«место в морге французском, что приснился опять…» –
шепчет рыба, сникая, уж распорота влет –
«рыбья кроффь нещщитова!» –
ржет трехногий урод –
ржет, ан ты не печалься:
Летка суть проводник
в зазеркальное гетто
нимфоманки Лилит.
Дарья Гармоненко 
