Елена Семенова  |
| Рыбы почти кричат.
Иллюстрация из книги |
«В моей вселенной всем хватит места/ каждому бездельнику и шарлатану/ каждому пахарю и пекарю/ каждому поэту и трубадуру/ каждой красавице/ в моей вселенной/ хватит места/ каждому/ кто с миром постучится в ворота/ моей вселенной/ впрочем какие ворота/ у меня и заборчика-то/ никогда не было». Эту цитату из Андрея Коровина можно считать манифестом его жизни и творчества, и книга «Снебапад», в которой представлены избранные стихи за последние 10 лет, – значительное этому подтверждение. О чем бы ни писал поэт – будь-то воспоминания о детстве (о холодной вкусной воде из колодца), о друзьях, по-глупому ушедших из жизни в 90-е, будь-то сладостные воспоминания о Крыме и Грузии или любовные переживания в Тарусе, Велегоже или Коктебеле, все это – головокружительное «снебападение» в жизнь. Все вещи пропитаны безудержной дымящейся страстью к родным, друзьям, женщинам, природе, городам. Это чувство жажды и всеохватности, не высушенное дидактизмом, когда то пьешь жизнь взахлеб, то, осмысляя, смакуешь мелкими глотками, позволяют ощущать пружинистость, органику стихов, в какой форме они бы ни были «приготовлены».
Но одной энергетики было бы мало. Для «перевключения» в моделируемое состояние Андрей Коровин, оставаясь верным всеядности своей натуры, использует самые разные формы, ярко и интересно экспериментируя с размерами, ритмом, рифмовкой, рефренами, визуальной поэзией, создавая то силлабо-тоническую лирико-философскую элегию, то пейзажный верлибр, то автоматические стихи, абстрактными мазками набрасывающие настроение, то почти пифийское заклинание. Сравним: «по капельке алого лета/ густой земляничный настой/ мы необязательны в этом/ дыхании жизни простой/ без нас прорываются грозы/ без нас зацветает трава/ мы даже не люди а позы/ скучающего божества…»; «губы ее/ округлые сухие без помады/ глубокая колея/ на вершине горы/ манящая ложбинка меж сосков минаретов/ уходящая в небо дорога тысячелетий/ шелковые купола/ округлых грудей/ истертые ветром скаты/ поросшие мхом/ взметнувшиеся вверх острые колени/ застывшие в синеве/ караимские кенасы…»; «прямо на набережной/ босыми ногами/ пахнет раскаленной тенью/ спит волосы заплетены на асфальте/ строгает из плавника деревяшки/ будто не видит/ и бонги бонги/ и ракушки всех мастей/ головакружится/ деньупалсдерева/ шторы моря раздвинуты/ наступают на пятки/ а у вас имена похожи/ каберне и екатерина…».
 |
| Андрей Коровин.
Снебапад: Избранные стихотворения. – СПб.: Алетейя, 2016. – 128 с. |
В фильме «Сказка странствий» Александра Митты есть эпизод, в котором изображен народ, обитающий на теле дракона, использующий для жизни его тепло и изрыгаемый им огонь. Творческая ойкумена Андрея Коровина напоминает вот такого огнедышащего, но не хищного, а миролюбивого и любвеобильного дракона (не зря одна из книг поэта называется «Любить дракона»). И все документальные эпизоды жизни, которые попадают на его шкуру, обретают сказочные заговоренные и заговорщицкие черты. Возлюбленные женщины звенят китайскими колокольчиками, рыбы поют и почти кричат, Марина Цветаева становится хищницей, которая съедает своих любовников, гололедица гуляет «словно девочка пьяная в дым», небоскребы становятся каменными фаллосами, мелодия мазурки – одушевленным собеседником, который ведает поэту сакральные истины о смысле существования. Поэты Леша Остудин и Саня Кабанов, – уже не просто поэты, а чудесные мифологические герои: «а вот еще Остудин скажет пробуй/ с икрою щуки и кусочком лайма/ двенадцать лет томился этот виски/ чтоб мы его с тобой в Крыму вот так». Это стихи сказовые, стихи звука. И когда Андрей Коровин читает их со сцены – а делает он это с актерским мастерством, – это как раз тот самый момент, когда жизнь и мифы перетекают друг в друга. Наверное, это и есть один из сакральных восторгов поэзии.
