Так убьют меня?
Споют ли мне «баю-баю»? Фото Владимира Белоусова |
* * *
Осень настала скелетами сосен.
Ножницы режут бумажную куклу.
Рыжие крабы карябают солнце,
Лопая ржавую склизкую скуку.
Беженцы едут в приятные земли,
Роятся в коже ногами, зубами,
Кушают, хищные, влажную зелень,
Топчут дурные поля сапогами.
– Бабушка! Где же дурацкое счастье?
Где же ведерко, коньки с самокатом?
– Нету их, внучек! Есть кости и части,
ветер холодный и хаос косматый.
* * *
Так убьют меня? Споют ли мне «баю-баю»?
Или выбьют зубы, мозг и неласковые глаза?
Узнаю тебя, жизнь. Узнаю тебя, принимаю.
Но постой, паровоз, и кондуктор на тормоза…
Тиран
Я истлевший тиран, топором шаловливым устало,
То ли мертв, то ли пьян, что попало пропало…
Как считалка конца досчитаю до ста и открою
стрельбу.
И закрою глаза, потому что устал, потому что
я верю в судьбу.
Я истлевший тиран, расшалившийся мертвый
гербарий.
Мавзолея капкан. Я наказан за страстное зло
по законам бессмысленных тварей.
В темноте хохотал от нелепости злой
хохломского возмездья.
Неумело ласкал серый камень гробницы моей
истлевающей плоти
отверстья.
Маргиналы могил и прогнившие мальчики оргий,
И гетеры грошовые нищих мужчин,
чьи унижены души и лживы оргазмов восторги,
Не моргайте во тьме, не тяните ко мне
похотливые щупальца страсти.
Мне в тюрьме, в колыме, и в могиле единственно
жаждется –власти.
* * *
Вы микробного бога твари,
Вы утробно цените жизни.
Вы изнанку своей Отчизны
Изумленно не узнавали.
Вы живете неочевидно,
Но трусливым щупальцем хватким
Человеческий хлам постыдный
Вы поглаживаете украдкой.
Родина
Здесь ни историй, ни империй,
Ни вампирических тиранов,
По человечьим меркам мерить
Здесь смеют идолов сакральных.
Тускнеет краденое солнце
И, мародерствуя с ленцою,
На родине моей народцем
Сосется леденец покоя.