Наедине с Танатосом

Смерть, не слушай меня, старуха, я же все это не тебе, то, что звал тебя, – было сдуру…Константин Сомов. Арлекин и смерть. 1907. ГТГ

Осмелюсь предположить, что главная героиня книги стихов Бориса Кутенкова – ее величество Смерть, легко меняющая различные маски. В этой книге она предстает то в виде девы, любующейся собой в таинственное зеркало: «Смерть на полке как дева ничком// в бесконечное зеркало смотрится», то обретает простецкий облик «мегеры, тетки-ветеранши», а то является читателю в неприглядном обличье злобной старухи:

Смерть, не слушай меня, 

старуха, –

я же все это не тебе,

то, что звал тебя, – 

было сдуру...

В этой книге сами заглавия нередко имеют прощально-предсмертный подтекст – «Письма перед отъездом» (как известно, перед самоубийством знаменитый герой Достоевского Свидригайлов сказал, что он собирается уехать в Америку), «Отходной гудок».

В сборнике немало посвящений умершим поэтам и ушедшим друзьям, а символом молодого поэта, погибшего от равнодушия окружающих и невостребованности в эпоху холодного равнодушия толпы к культуре в целом и особенно к поэзии, становится образ замерзшего соловья:

И не жалко в ночи ледяной

замерзшего соловья,

ибо жизнь у него – 

своя и песнь у него – своя.

Борис Кутенков. Неразрешенные вещи: Стихотворения/ Составитель Наталья Попова. Предисловие Бахыта Кенжеева. Послесловие Людмилы Вязмитиновой. – Екатеринбург–Нью-Йорк: Eudokiya 2014. – 76 с.

Известно, что Иван Андреевич Крылов, сочувствуя Пушкину, постоянно оказывающемуся в непростых отношениях с власть имущими и толпой, изобразил его в одной из басен в виде соловья в клетке.

В книге стихов, где чуть больше 60 страниц, слово «смерть» и производные от него («умереть», «смертный», «замертво», «смертельное» и др.) встречаются 37 раз.

Именно через взаимоотношения со смертью рассматривает Кутенков отношения поэта с самой поэзией. Так, в посвящении Борису Рыжему автор подводит читателя к пониманию страшной цены, которую талантливый поэт платит за свои победы, признание и славу:

Умереть сумасшедшим всегда 

и веселым всегда…

Как хотелось, чтоб музыка

суицидальная

Я под ней умираю во рву…

Не забыт автором книги и печально известный афоризм классика: «У нас любить умеют только мертвых». Знаток российской поэзии ХХ века Борис Кутенков наполнил свою книгу скрытыми и явными цитатами из ближних и дальних отечественных литераторов, умело играя центонами и добиваясь философской многоплановости поэтического высказывания. В посвящении Роману Мичкасову читаем: «Там, при жизни не ценят меня (а при смерти бранили)».

Вспоминает поэт и великих предшественников, сделавших совсем молодыми страшный выбор в сторону Госпожи Смерти:

Вон тот, всенародный, – 

он вешался трижды, чудак, 

на своей батарее,

а этот – он с первого раза. 

Пацан – молодец.

С точки зрения переживаемого ими последнего предсмертного часа вспоминает Борис Кутенков и великих персонажей отечественной истории:

Царь сидеть останется, 

как влитой;

вот и девять граммов ему 

от смерда

самой лучшей одой летят 

в лицо –

о везенье разом – в любви 

и смерти.

Но разве не такое «смертельное» измерение человеческой жизни предлагали склонному к рефлексии человеку мудрые христианские проповедники, призывая: «Помни о смерти!»? Может быть, именно постоянно помня о приближающемся с каждой минутой неизбежном уходе каждого из нас в мир иной, мы ответственнее, благодарнее, трепетнее начнем относиться к собственной жизни, к близким людям и к счастливым минутам, которые дарит нам судьба?

И пусть поэт признается: «Так смерть гласит через меня// вседневным словарем». Нам, его читателям, хочется верить, что молодому поэту предстоит долгая и напряженная жизнь с неизбежными трудностями и, конечно же, творческими прорывами. Убеждена: книга стихов «Неразрешенные вещи» – из числа уже вполне реальных, достигнутых сегодня творческих побед автора.

Да и сам Борис Кутенков, по сути, мечтает о том же: «Время, слушай меня сюда:// дай мне годы труда и муки…»