Четыре сезона абсурда

Дмитрий Адамидов. Замкнувший электровеник: Сборник стихотворений.
– М.: Московская городская организация Союза писателей России, 2011. – 120 с.

Абсурд – вот слово, готовое сорваться с языка при первом знакомстве с книгой стихотворений Дмитрия Адамидова. Можно сколько угодно пялиться на обложку книжицы карманного формата и не приблизиться ни на йоту к разгадке тайны – что общего между названием, повествующим об испорченной электротехнике, и компанией шаманов, чьи колоритные фигурки застыли в загадочных позах по прихоти художника Федора Владимирова. Сбитые с толку, открываем сборник и убеждаемся: все в этой книжке не хухры-мухры. Четыре раздела книги предваряют взятые в скобки названия времен года: (зима), (весна), (лето), (осень) – задают ритм прочтения. Такое деление оказывается закономерным, ведь автор «кружил с планетой вместе в одном ритме». Сменяют друг друга сезоны и простираются на страницах книги «исторических ландшафтов кружева», а мы слышим, как «хрустят побитые иллюзии и надежды» под ногами лирического героя из поколения семидесятых.

Первый раздел – «(зима) Белая темнота» – оригинальная исповедь одинокого сердца. Только для вас кто-нибудь когда-нибудь танцевал «танец бешеной лягушки»? Или приходило вам «письмо от Кая»? А, может быть, на берегу реки, где живут «то ли гномы, то ли малыши» – «пурзи», вас тоже ждет кто-то, кому не важно, какой образ вы предпочитаете – феи или Бабы-яги? Спешите навстречу друг другу – ведь «жизнь сыплется по секундам бессмысленно, бестолково…», если любящие сердца в разлуке – таков лейтмотив этого цикла стихотворений.

Своеобразный гимн утраченным иллюзиям – второй раздел книги: «(весна) Хронограф». «Мне б теперь хоть полпроцента,/ Хоть бы жалкие промилле,/ Слабый отзвук тех оркестров/ С их немыслимым туше...» Каждое стихотворение несет в названии соответствующий год. От «1988 – Потерянный танец» до «2010 – Замкнувший электровеник». Все тексты – «про то, что сердце сказать стремилось…». Таким образом, автор увлекает за собой в виртуальный лабиринт времени и душевных состояний. Когда-то мечталось «…жить: как шмель в полете» и многое «…казалось – …будет вечно, а кончится – так что-нибудь другое придумается вдруг…». Герой представляет себя зеркалом, в котором «каждый видит, что захочет», бережет сны любимой, рассказывает сказку, мораль которой в том, что «вечная мука лучше вечной тоски», посвящает «отчаянную молитву» «дизель-электропоезду… ржавой телеге… убившей веру в человечество…», перевоплощается в воду – «Я теперь вода… Мне теперь висеть Каплей на ресницах…», оплакивает одноклассников, ощущая, как «На душе тихонько Скерцо Издыхает…» и, наконец, возвращается к себе: «Я домой. Я туда,/ Где уже тишина…/...Чтоб сберечь свое/ Светлое злое вчера…» И тут наступает время Замкнувшего электровеника…

Где больше абсурда – в жизни или в поэзии? Фото Владимира Захарина

А путешествие продолжается. По улицам и переулкам Москвы. На то – «(лето) Адресный стол». Память сердца – вот название этому путешествию. «Счастье – это когда ты помнишь только о том, что хочешь». Но неотступно просится блюз для Папаши Фрикаделя, маячит дух грузчика дяди Васи «в поисках заначенной на опохмел пятирублевки», и «не отделаться от… вопроса»: «торчки» по имени Леха и по имени Колян – «успели ли они увидеть счастье?»

«(Осень) Война полов» – завершающий раздел книжки. «Что изменилось с твоим появлением?/ Только одно:/ Раньше сдохнуть просто не было времени,/ А теперь стало незачем./ Вот и все». Автор экспериментирует с образами, приближаясь к жесткому натурализму, играет сленговыми словечками, вкрапливая в поэтическую ткань в качестве необходимого аксессуара, экспериментирует с рифмами вплоть до полного их игнорирования и частенько вызывающе пренебрегает ритмом. Зато автор говорит о многом очень важном для каждого из нас. И тот, кто возьмет в руки «Замкнувший электровеник», будет приятно поражен магией этой поистине шаманской книжки.