Был двор неприметен снаружи–
Как будто бы это не двор,
А просто садовые груши
Решетчатый запер забор.
Однако внутри размещался,
Покуда совсем не исчез,
Остаток родного мещанства,
Паноптикум пошлых чудес.
Держа инвалидные палки
В своих узловатых руках,
Галдели глазастые парки
С утра на дворовых скамьях.
Тезей, ковыряя плетенку,
Кормил голубей и ворон.
Везти на вокзал за пятерку
Едва соглашался Харон.
Коты, сохранявшие светский,
Хотя и потрепанный вид,
Глядели, как цербер соседский
Бузонит у входа в Аид.
Порою с известной бравадой
Какой-нибудь пьяный сатир,
Гоняясь за местной дриадой,
В кусты забегал, как в сортир,
И вскоре под струнные враки
Летел его яростный хрип –
Тогда в надвигавшемся мраке,
Под сенью каштанов и лип,
Среди пересудов и сплетен
Рождался трагический хор.
А в общем-то был неприметен
Зеленый обшарпанный двор.
Гулять меня вывезла мама
На детской лошадке во двор,
И тут восьмилетняя дама
Вступила со мной в разговор.
В руках загорелых и крепких
Вертя моего скакуна,
«Что, мальчик, ты знаешь о клетках?» –
Вдруг строго спросила она.
О клетках?! Представил я сразу
Картин будоражащих ряд
И выдал какую-то фразу
Про тигров, что в клетках сидят.
Она улыбнулась лукаво
И бросила мне с высоты:
«Какой несмышленый ты, право!
Какой еще маленький ты!
Знай, в клетке вся жизнь появилась,
Из клеток весь мир состоит.
Сама я слегка удивилась,
Когда старший брат Леонид
Показывал мне это в книге,
Где было рисунков полно.
Потом отдыхала я в Риге,
Там даже снимали кино.
Конечно, заметила мало:
Готовился сказочный бал...»
Она еще долго болтала,
Но я ничего не слыхал.
Смотрел я на небо сквозь ветки.
И новую жизни главу
Читал – о безвылазной клетке,
В которой, родившись, живу.
Осилена до середины
Мной летопись эта с тех пор.
Сменились живые картины,
Иначе стал выглядеть двор.
Исчезли сатиры и фавны,
Померк ослепительный сад,
И только футбольные фаны
Здесь ночью истошно кричат.
С чего так визжат малолетки?
Когда я луною не пьян,
То вижу их – запертых в клетке,
Тупых молодых обезьян.
И в них, не имеющих воли,
Себя самого узнаю:
В такие же дикие вопли
Влагал я всю тщетность свою.
Таская железо по складу,
Попсовый заслышав концерт,
Дерьмовый косяк до упаду
Курнув на Бульварном кольце.
А если я все-таки дожил
Почувствовать мир и покой,
То паркам недремлющим должен
И маленькой вестнице той.