Забытый вагон

Восторжествуй, безмолвие земное!
Фото Александра Анашкина

В деревне

Окно открыто. Жаркая погода.
И мотыльки влетают по прямой.
Эвтерпа, виждь! И греческая ода
Напишется за ночь сама собой.

Скамейка, сад – простое и родное.
Цвета даны размашисто и щедро.
Восторжествуй, безмолвие земное! –
В нем нету звуков для дождя и ветра.

Но не хочу далекую античность.
При чем тут ода, грек и наши игры?!
Печальный скиф почал бутылку водки
И движется то прямо, то вперед.

Скиф упадет у дальнего порога,
И станет скифа месяц освещать.
Как было жить загадочно на свете,
Пока не появился этот скиф.

Багажный

Откуда он взялся багажный,
Срываемый ветром вагон,
Потерянный в Судогде дважды,
Забытый, как счастье, как сон?!

В промокших лесах Могилева
На волю, на бой, на распыл
Заботливый стрелочник Лева
Его навсегда отцепил.

Напору колесному вторя,
В тисках рокового пути
Не мчаться ему мимо моря
И мимо тайги не ползти.

Кантата

Костры разгорались в тени пирамид.
То искры, то звезды летали,
Как добрые ливни в кровавый зенит
Над грозными, злыми хребтами.

И даже казалось, что есть Эверест!
Высокие травы вдыхая,
Родную звезду, превращенную в крест,
Искали волхвы с пастухами.

Псаломщик дитя на закланье тащил,
И время сжималось быстрее.
В пастушьем котле средь кореньев и жил
Безумное варево зреет.

Погонщики мчались с конями след в след –
Их взоры надменны и строги.
У нас ведь теперь даже выбора нет.
Ни выбора нет, ни дороги!

В потемках над ложкой сияние рта –
Сиянье последнего вдоха.
Крепка за хребтом Золотая Орда,
Кровава под ливнем эпоха.

Мечты и миры рассыпаются в фарс.
Жерла дышат обломками ада.
В золотой вышине разгорается Марс.
Под Марсом стрекочет Гренада.

Стрекочут кузнечики в лапах весны,
В соцветьях вселенского блуда.
У девок глаза, как у пьяниц, красны,
И щедр вездесущий Иуда.

Сойдутся под Марсом личина и лик –
И станет Земля золотою.
Пора испросить драгоценный ярлык –
Пройтись за хребтами ордою.

Нагайка, и кара, и смерть нипочем!
Изведай скитаний! И после
Восторженно княжь над обычным ручьем,
Всмотревшись в дорогу и поле.

Оставшись с Гренадой один на один,
Спасенья прося у Исуса,
Ту «Яблочко-песню» допой до глубин
Земличного, черствого вкуса!

Погреб

Придавлен в земле безвоскресно,
Как будто могильной плитой,
Оставшийся в памяти с детства –
Ах, – тетушкин погреб святой.

Забудь! Не войти в подземелье,
Где мшистые камни красны,
Где зреет целебное зелье
Забытой зимой тишины.

Варения, сало, капустка –
Вся завязь груба и проста,
А вот ведь из этого сгустка
Взойдет над Ростовом звезда!