Ольга Медведко
Николай Гумилев. 1910-е годы.
Фото из архива автора
В апреле этого года мы отмечали 125-летие Николая Степановича Гумилева, но на эту знаменательную дату наложилась другая – 25 августа исполняется 90 лет со дня расстрела поэта. В нашей стране у него нет ни могилы, ни музея. Гумилева как будто преследует злой рок: одного из первых расстреляли в 1921 году, обвинив в участии в «Таганцевском заговоре», одного из последних реабилитировали, лишь в 1991 году. Десятилетиями даже само имя Гумилева было под запретом, цензоры вымарывали любое упоминание о нем.
Ахматова говорила о Гумилеве: «Самый непрочитанный поэт». У каждого свой Гумилев, и, раз открыв его для себя, мы невольно в разные периоды жизни возвращаемся к нему и пытаемся найти в его пророческих строках ответы на мучащие нас вечные вопросы. А в ушах звучит его голос:
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир волнующий и странный┘
70 лет забвения не смогли стереть память о поэте – она жила и живет. Всегда находились его почитатели, которые наперекор судьбе и властям, с риском для жизни упорно хранили эту память о расстрелянном поэте, чтобы донести ее до потомков. Ученица Гумилева Ида Наппельбаум получила 10 лет строгого режима за хранение в своей квартире портрета учителя. К подвижникам, которые десятилетиями сохраняли вещи, документы и рукописи поэта, принадлежала и семья Лукницких. Архив Гумилева стал судьбой семьи начиная с 20-х годов.
В декабре 1924 года молодой поэт, студент Петроградского университета Павел Лукницкий пришел в дом к Анне Ахматовой с просьбой помочь ему в написании дипломной работы по творчеству Гумилева. За пять лет кропотливой работы Павел Лукницкий записал воспоминания Ахматовой и десятков других людей, знакомых и помнивших Николая Степановича, собрал огромный архив Гумилева и его окружения. За это время он написал работу «Труды и дни Н.С.Гумилева», которая оставалась неопубликованной 80 лет. В 1927 году Лукницкого арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности, выразившейся в хранении архива «врага народа» Гумилева. Таким образом, компетентные органы хотели запугать и указать молодому исследователю, что не теми поэтами он увлекается┘
В 1968 году, уже на излете уходящей «оттепели», Павел Лукницкий обратился в Генеральную прокуратуру СССР с просьбой реабилитировать наконец Гумилева, но его усилия не поддержал никто из известных писателей, более того, его публично обвиняли в попытках обелить «заговорщика». Это мнение с теми или иными вариациями доминировало даже в самых «лояльных» публикациях. Павел Николаевич скончался, завещав сыну Сергею завершить его дело.
Вскоре после смерти отца к Лукницким пришли гости без приглашения. Сергей вспоминал: «Однажды прихожу из университета домой, а около нашей квартиры дежурят какие-то люди в штатском. Я вошел в дом и увидел, что матушка беседует с человеком в очках, в котором я узнал знакомого по портретам Ю.В.Андропова. Он просил мать отдать в «надежные руки» наш архив в обмен на заграничное лечение и еще какие-то блага. Мы сказали, что архива у нас нет. И это была чистая правда: архив был надежно спрятан в городе Балашиха у нашей домработницы под кроватью». Уникальный архив был сохранен, а в 1997 году передан в Пушкинский дом в Санкт-Петербурге на государственное хранение.
Чтобы исполнить волю отца, Сергей Лукницкий окончил юридическую академию и приступил к главному делу своей жизни, на которое ушло 20 лет, – делу реабилитации Гумилева.
«Петроградская правда» от 1 сентября 1921 года поместила длинный список участников так называемого «Таганцевского заговора» (по которому арестованы 900 человек, расстреляны – 95, осуждены – 230), где под номером 30 значилось: «Гумилев Николай Степанович, 33 л., бывший дворянин, филолог, поэт, член коллегии издательства «Всемирная литература», беспартийный, бывший офицер. Участник Петроградской боевой организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности».
Долгие годы это сообщение, в котором много неточностей (даже возраст указан неверно – к моменту расстрела Гумилеву исполнилось 35 лет), было единственной информацией о причинах, побудивших советскую власть расправиться с поэтом. Много лет спустя, лишь в 1989 году, Сергею Лукницкому удалось пробиться к следственному делу Николая Гумилева в архивах КГБ, расшифровать его и точно установить, что оно было полностью сфальсифицировано, а вина Гумилева абсолютно несостоятельна. Фактически Гумилева приговорили к высшей мере наказания – расстрелу без какого-либо коллегиального решения и без указания закона за недонесение о контрреволюционной организации, в которую он даже не вступил!
Лишь 30 сентября 1991 года – в день Веры, Надежды и Любви – коллегия Верховного суда отменила постановление президиума петроградской губернской Чрезвычайной комиссии от 24 августа 1921 года в отношении Гумилева Николая Степановича «за отсутствием состава преступления». Но это, по мнению юриста Сергея Лукницкого, еще не полная реабилитация. К делу необходимо вернуться еще раз и реабилитировать поэта «за отсутствием события преступления». Для построения правового общества настала пора признать полное отсутствие дела в отношении Гумилева, то есть признать факт убийства должностными лицами гражданина России. Об этом и рассказывает книга Сергея Лукницкого «Есть много способов убить поэта» (М., 2002).
В поэтических тетрадях Павла и Сергея Лукницких остались стихи, посвященные поэту Гумилеву, который стал их судьбой. Все они публикуются впервые.
В стихотворении Павла Лукницкого упоминается «синяя звезда». Дело в том, что так – «К синей звезде» – назывался сборник неизданных при жизни стихов Гумилева, который вышел посмертно в 1923 году в Берлине.
Павел Лукницкий
(1900–1973)
Еще одно сокровище, как скряга,
В мой ларчик палисандровый кладу.
Пусть в век иной перенесет бумага
Затерянную синюю звезду*.
У века нашего – звезда другая,
Под ней пожары, колдовство и кровь.
И прячется, как девушка нагая,
От наглых взглядов хрупкая любовь.
Внук, выпустив из ларчика, как птицу,
Звезду – иным увидит свет,
И он поймет, как должен был томиться,
Свое сокровище сам схоронивший, дед!
Январь, 1925
Сергей Лукницкий (1954–2008)
Н.Гумилеву
Иду в страну, где есть сокровища,
Где много храбрых погибало.
Но не спугнут меня чудовища,
Ни звуки стрел, ни волны шквала.
Мне небо путь укажет звездами
В волнах пустынь и океанов;
И птицы будут петь над гнездами
В чаду тропических туманов.
И дикари, как уголь черные,
Падут на землю пред кострами,
И назовут меня, покорные,
Царем над всеми их царями.
И отложу тогда винтовку я,
И мне покажут в яме лога
Жрецы с густой татуировкою
От всех скрываемого Бога.
Останусь там, предав забвению
Страну окованную льдами;
Законы дам, чтоб поколения
Повиновались им веками.
Я приучу их к плугу ладному,
К любви и к мудрому покою,
Я запрещу меняле жадному
Распоряжаться их землею.
И над лесами непрорубными,
Когда уйду по воле рока,
От их племен, гремящих бубнами,
Вспарит к луне душа Пророка.
1976
Памяти Н.С.Гумилева
Ясной ночью в звездном поднебесье
Слышу я святые голоса.
Там поют божественные песни,
С неба смотрят на меня его глаза.
Меж светил как будто вьется пламя
И летит в таинственную даль,
И цветет, раскинувшись над нами,
Вечный перламутровый миндаль.
Солнце выйдет из ночного плена,
Дождь пойдет из тысячи комет,
И восстанет из былого тлена
Самый замечательный поэт.
1975
