И темнота сопротивленья

Эль Казовский. Книга Джана.
– М.: Три квадрата, 2011. – 348 с.

Почти никто из тех, кто окружал эту удивительно яркую, талантливую женщину, не знал, что она писала стихи на русском языке:

И темнота сопротивленья,
И темнота победы
Сгущается над длинной тенью
Ступающих по следу.

Становится еще темнее
Чужое очертание,
Растет пятно и каменеет
И просится в преданье.

Она всю жизнь создавала мифы. Как на своих картинах, сделавших ее одной из главных фигур художественной жизни Венгрии, так и из собственной судьбы. Дочь известного физика, но еще более знаменитого коллекционера китайского фарфора Ефима Казовского и питерского искусствоведа Ирины Путоловой, она с детства росла в атмосфере античных и европейских легенд. Ее мать рассказывала, что маленькая Елена не играла в куклы, а выкладывала на полу карты из цветных лоскутков – берег Эгейского моря; из косынок – горы Большой и Малый Олимп. И если кто-нибудь из взрослых случайно наступал на ее творения, отчаянно вопила: «Здесь же Боги! Нельзя их топтать».

Елена Казовская, выбравшая себе мужской псевдоним Эль Казовский, как магнит притягивала людей одаренных, необычных. Окруженная бесконечными красивыми молодыми поклонниками, сама все время носила мужские костюмы, подобно Зинаиде Гиппиус или кавалерист-девице Надежде Дуровой, писала от имени мужчины.

Ее притягивал театр. Многие находили в подобных увлечениях влияние петербургской Башни Вячеслава Иванова, «тлена» декадентства. В античных декорациях бродили юноши, окутанные цветными накидками, девушки, выступавшие в лучах света. На заднем плане – балерины в белых пачках. И все это шло под музыку Берлиоза или Малера.

Эффект всего действа, создаваемого Эль Казовским, был необычаен. Весь продвинутый Будапешт рвался на эти мистерии.

Жизнь Елены оказалась связанной с Венгрией с 14-летнего возраста, когда она вместе с матерью переехала в Будапешт к отчиму, архитектору-венгру. После гимназии поступила в Институт изобразительного искусства, где окончила факультет живописи.

Ее стиль был фантастически далек от соцреализма. Юная художница писала кубок Грааля, мифологические фигуры. В разгар социализма Елену все больше занимало соединение несоединимого. Свои постановки она называла паноптикумами, в них звучали философские тексты и оживали неподвижные изображения.

Картины ее имели популярность огромную. Таинственные силуэты, ярко, мощно выписанные ансамбли предметов на фоне цветовых полей создавали какое-то особое, ни с чем не сравнимое впечатление. Художница получила почти все государственные и негосударственные премии и награды Венгрии в области изобразительного искусства, в том числе и наиболее престижные имени Михая Мункача и Лайоша Кошута.

И все это время в ней жили стихи, которые никому, при всем ее необычайно широком общении, не показывались:

Ты рождена из суеверий,
Из расточительных побед,
В тебя захлопывают двери,
Ни выхода, ни входа нет.

Ни выхода, ни входа в память,
Пожарище. Журчит вода
Под обгоревшими годами
И не остудит никогда.

В наш век следы сжигать положено,
Обременительный костер,
Вода моя, моя наложница,
Тобой все горы я растер.

Она любил повторять: «У меня в жилах течет не кровь, а язык». Слова, которые рвались наружу. Символы, зашифрованные ею на полотнах.

Елена Казовская, которую в мире знали исключительно как Эль Казовский, ушла из жизни три года назад. Уверен, что стихи ее станут настоящим открытием для всех, кому дорога русская поэзия.