Лирика и гротеск

Игорю Владимировичу Чиннову (1909–1996) повезло в жизни. И потому, что он сумел уцелеть во время бурных событий ХХ века, еще совсем маленьким во время Гражданской войны, затем – когда его угнали на работы в Германию в 1943-м, и еще потому, что безбедно прожил в Америке, дождавшись осуществления мечты, которая оказалась недостижимой для большинства поэтов русского изгнания – увидеть свои стихи напечатанными в России.

Будучи уже в совсем преклонном возрасте, Игорь Владимирович приезжал в Россию в 90-е годы. Переполненные залы в ЦДЛ, Доме журналистов, Фонде культуры. Столько людей стремились увидеть живую легенду, поэта, которого благословили Георгий Иванов и Бунин, настоящего мастера, всеми корнями связанного с наследием Серебряного века!

Жил да был Иван Иванович
Иногда крестился на ночь,
Вдаль рассеянно глядел.
Жил на свете как попало,
Много в жизни было дел.
Сердце слабое устало,
Сердце биться перестало,
В небе дождь вздыхал, шумел,
Будто мертвого жалел:
Влаги пролилось немало –
Видно, смерть сама рыдала,
Близко к сердцу принимала
Человеческий удел.

Стихотворение это произвело фурор в Русском литературном Париже. «Ему двадцать лет, он очень талантлив, и, слушая его стихи┘ я испытываю шок от настоящей поэзии», – писал Георгий Иванов. «Сила Чиннова в сочетании лирики и гротеска...» – считал другой мэтр литературы зарубежья Марк Слоним. Гротеск, правда, состоялся уже позднее, в Америке, куда Игорь Владимирович приехал в 1962 году. Там, вместе с Иваном Елагиным, он делил неофициальную корону лучшего русского поэта за пределами России. Но и за океаном кружево его изысканных рифм прорывалось прежней интонацией:

Мы давно отдыхаем,
На чужих берегах,
Здесь, над пальмовым раем,
Мой развеется прах┘
Нет, какие могилы?
Галки, осень, дожди,
На Ваганьковском, милый,
Не позволят, не жди┘

Здесь поэт ошибся. Он умер в Америке, но его прах, по завещанию, перезахоронили на Ваганьковском кладбище. И в отличие от других собратьев по поэтическому цеху архив Чиннова не пропал, а ныне составляет основу кабинета архивных фондов эмигрантской литературы Института мировой литературы в Москве. Там не только документы и библиотека, но и полки из кабинета поэта, сувениры, которые он привозил из своих многочисленных странствий.

Обо всем этом и многом другом шла речь на прошедшем недавно открытии выставки «Последний парижский поэт. Игорь Владимирович Чиннов: К столетию со дня рождения» в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына на Таганке. Посетителей встречали фотографии, автографы, издания мастера как уникальные времен «первой волны», так и те, которые уже вышли в постперестроечной России. Историк литературы и журналист Ольга Кузнецова рассказала о своем общении с Чинновым и о том, как ей удалось выполнить его волю и отправить в нашу страну наследие поэта. Был показан фильм, запечатлевший интервью Игоря Владимировича. Все, как это и принято в Доме русского зарубежья, прошло очень тепло. Иначе и быть не могло, потому что вспоминали удивительного поэта и человека.