Государственное дитя

Новые писатели: проза, поэзия, драматургия, критика/ Сост. Р.Сенчин. – М.: Вагриус, 2008. – 470 с.

Из текста статьи Сергея Белякова, завершающей сборник «Новые писатели», – видно, что «новым реалистам» Захару Прилепину, Аркадию Бабченко, Ирине Мамаевой и т.п. концепция сборника противопоставляет поиск более актуальных молодых писателей (драматургов, поэтов) из контингента «Липок» (ежегодного форума молодых писателей), и цель этого поиска, конечно, не исчерпывается радением о судьбе толстых журналов. Форум в Липках является частью программы «Молодые писатели России», которую осуществляет созданный в 1997 году Фонд социально-экономических и социальных программ (Фонд СЭИП). Возглавляет Фонд СЭИП Сергей Александрович Филатов, который, будучи народным депутатом Верховного Совета РСФСР, работал в Комитете по экономической реформе и собственности, был первым замом председателя ВС РСФСР, а с 1993 по 1996 год возглавлял администрацию президента РФ Ельцина. Теперь избранные молодые писатели имеют возможность публиковаться в сборниках СЭИПа.

Затея прекрасная. Но вот голоса молодых. Рассказ Анны Андроновой «Золотая рыбка», открывающий сборник и прозаический раздел, повествует о немолодой врачихе, у которой заболел сынишка, и аквариумная рыбка, исполняющая желания, плавает, мертвая, кверху брюхом. Мазохистски расковыривать сюжетную язву о больных детях и временно беспомощных родителях можно бесконечно, но больнее, чем у Шукшина («Как зайка летал на воздушных шариках»), все равно не получается. Молодые авторы трепещут в поисках всё большей глубины психологического реализма и балдеют от собственного тремора.

Руслан Киреев, говоря о молодой писательнице Евгении Добровой, вспоминает, как она несколько раз специально приезжала в редакцию толстого журнала, «терпеливо объясняла верстальщице, что и как». Что и как: «Одна часть напечатана обычным шрифтом, другая – чуть помельче, одна с отступом, другая – нет». Рассказ «Яйцо пашот» (к счастью, лишенный столь трепетного отношения к верстке) о том, как учительница домоводства, воспитывавшаяся в Смольном институте, задала ученицам приготовить что-либо из старинной книги рецептов, и о том, что в доме ничего не было, кроме единственного яйца – «шел 1989 год», и как девчонки испортили последнее это яйцо и отдали кошке. Воспитанницы Смольного института благородных девиц в русской традиции со времен Дмитрия Левицкого смольнянки, а смолянки – жительницы славного города Смоленска, но что все это в сравнении с тем, как сверстан текст? С жалобами на малые тиражи и горькую участь?

Детей, животных использовали, остались беспомощные старики. Рассказ Алексея Захарова «Колокола небесные» о том, как внучка отправила беспомощную бабу Тому «Птаху» в богадельню, после того как оформила дом в свою собственность. А Андрей Дмитриев, характеризуя рассказ, пишет: «┘влияние деревенской прозы на общественное сознание┘», «┘трагедия одиночества┘»

«Архангельск–Воркута» Моше Шанина обнаруживает неудовлетворенность российской провинциальной действительностью. Именно автора, так, как он специально, внятно представляется в тексте, а не в титуле: «– Тебя как звать-то? – Моше. – А?.. – Михаил, говорю». Котлас: «Я обошел почти весь город и не нашел ничего интересного. А ведь где-то тут Солженицын ел кашу из банного тазика. А будущий министр обороны Израиля – гнилые капустные листки». Костылёво: «Перрон, заплеванный семечками. Камера хранения на девять ячеек. Столовая со смешными ценами и несмешными блюдами» – последняя характеристика и вовсе непонятна, но по контексту видно, что отрицательна. Воркута: «Города почти не было видно под снегом┘ Я оглянулся: у всех серые лица. Угольная пыль, подумал я, сплошь и рядом – одна угольная пыль┘». Валерия Пустовая с чего-то взяла, что «┘если (герой Шанина) в глазах окружающих┘ определен сопротивлением социальным порядкам, то изнутри ощущает свой «протест», как экзистенциальное состояние».

На общем фоне некоторые тексты выделяются вкусом и зрелостью. Андрей Иванов «Про девочку»: старшая школьница, дочь богатых родителей, а потом мамы и отчима, любовница сразу двоих взрослых мужиков.

Стихотворная часть сборника в основном как-то не задалась. Алексей Бокарев: «Слезы подавить в гортани,/ видя, как несут с крыльца,/ пышно убранный цветами некрасивый труп отца». «Никого из меня не выйдет:/ ни ученого, ни поэта┘/ Ветер лавочки в парке вытер –/ что ж, спасибо хотя б за это!» «Знаю сам, что стихи дурные./ Это осень во всем виновата┘» Она, кто ж еще? «┘их не я сочинил, а кто-то,/ не похожий совсем, – от скуки». Алексей Алехин сообщает: «Кстати – большая редкость – ему удается и верлибр», но редкостные верлибры эти от читателя утаивает. Сергей Гандлевский констатирует: «┘москвич Алексей Кащеев, медик и музыкант, в своем поэтическом качестве на подступах к обретению личного стиля». Подступы: «Не унывай, моя подруга,/ Дай руку, потную от слез./ К нам не приедет группа АВВА/ и пресловутый Дед Мороз┘».

«Катя – одна из самых молодых участниц нашего с Иртеньевым и Скворцовым мастер-класса, – пишет Кирилл Ковальджи о Катерине Кюне. – Не только по годам, но и по мироощущению – она определенно в творчестве выражает менталитет нового поколения». «// очнулась –/ точно выпала из утробы, часы барабаном японским/ занудно и дробно,/ как на весельном судне,/ диктуют ритм┘» Остальные представленные в сборнике стихи Катерины не менее мрачны, поколению не повезло с менталитетом.

Разумно, что государство обратило внимание на литературу на этапе ее создания, ибо печатать стали такое, что не лезет ни в какие ворота. Однако что мы видим, читая «липковский» сборник 2008 года? Местами чиновничье, корявое выполнение инструкций. Есть в сборнике и работы, достойные самых высоких оценок: все переводы, проза Андрея Иванова, Романа Шмаракова, Ирины Богатырёвой, стихи Владимира Иванова и Сергея Коленова. Но: как в него попала совершенно аморальная пьеса Владимира Зуева «Мамочки»? Неужто концепция предполагает, что молодые художники не боятся острых тем, а государство благосклонно их в такой смелости поощряет? Или текст «Рядовой Горилла» Станислава Востокова, отнесенный к детским. Его не смог вытянуть своим предисловием даже Эдуард Успенский – и никто не смог бы. Картина вышла не плюралистически целостная, но словно сколачивали наспех из того, что было, руководствуясь каким-то политическим документом.

При таком подходе результат может получиться неадекватным. Как в книге Вячеслава Пьецуха: «┘отрок Аркадий подкрался к мамке Елизавете, сказал с недетской злостью: – Так ты ябедничать, гадюка! – и укусил ее за правую грудь, опять же с недетской силой. Елизавета взвизгнула и что было мочи отпихнула от себя Государственное Дитя».