Свидание с Вальшонком

Италия рождает вдохновение.
Дагестанский музей изобразительных искусств

Зиновий Вальшонок. Свидание с Беатриче: Стихи об Италии. – М.: Соло, 2008. – 202 с.

Зиновий Вальшонок – автор около 30 книг стихов и прозы, трижды лауреат всероссийских конкурсов поэзии, лауреат премии «Литературной газеты» «Золотой теленок» и Литературной премии имени Бориса Пастернака. Печататься начал более 40 лет назад в «Новом мире» Твардовского, потом в Харькове стали выпускаться книги. Сейчас переводится на многие иностранные языки. В общем, послужной список Зиновия Вальшонка велик, книги его сейчас выходят регулярно, несмотря на то что в застойные 70-е у него ничего не издавалось.

В творческой судьбе поэта принимали участие Арсений Тарковский, Павел Антокольский, Давид Самойлов, Борис Чичибабин. Последний написал в предисловии к его четырехтомнику: «Мне кажется, высшей оценкой поэта и лучшей похвалой ему является чувство, когда, прочитав стихи, жалеешь, что не ты их написал». На это в связи с книгой Вальшонка «Ковчег на двоих» в «Знамени» откликнулась Анна Кузнецова: «Предисловие Бориса Чичибабина заставило прочитать эту книгу, хотя вышедший недавно трехтомник создает об авторе нелестное впечатление. Любовная лирика и впрямь попадается неплохая – видимо, дело в отборе: избранные стихи производят лучшее впечатление, чем версификационная поденщина». Можно ли такое сказать о книге «Свидание с Беатриче»?

Сборник «Свидание с Беатриче» посвящен сыну Диме и отдан стихам об Италии. Вальшонку вообще свойственно влюбиться в какую-нибудь страну и посвятить ей целый цикл стихов. Взять хотя бы его книгу «Снег в Париже», вдохновленную прекрасными образами Франции. Книга поделена на разделы «Рим без грима. Итальянские фрески», «Покушение на мадонну. Кричащий мрамор», «Туринская плащаница. Немеркнущие лики», «Венок сонетов. Предчувствие Италии», «Веселый сапожок. Рим от кесаря до слесаря». Всюду Рим, Флоренция, Венеция, Милан, Неаполь, Пиза и Сиена. Путешествия поэта связаны с философскими размышлениями, с подспудным сравниванием русской и иных ментальностей, с размышлениями над духовной жизнью за пределами родины. «Учу итальянский по звездным талантам –/ мазку Рафаэля и росчерку Данте/ По тем эмигрантским могилам неброским/ где скорбно братаются Дягилев с Бродским/ По звукам магических опер Россини,/ по песням, похожим на песни России/ По снам карнавальным, где знойные пляски,/ учу итальянский. Учу итальянский!». Интересная рифмовка, эмоциональный рефрен – все, как у людей. Некоторые стихи, несмотря на протесты авторов аннотации и предисловия, и впрямь напоминают туристические заметки: «Не паленка и не граппа┘/ Мне крестьянская семья/ предлагает в три этапа/ Философию питья». Кое-где аллюзийно перерабатываются мифы и реликвии, как в стихотворении о Туринской плащанице: «Впитало полотнище гнев палачей/ и терпкие страсти Господни:/ лихие рубцы от свистящих бичей,/ плевки из мирской преисподней».

Вальшонок даже написал «вослед Горацию» стихотворение «Памятник», уже кем только не перенятое: «Я памятник себе воздвиг не из гранита./ Сооружен его незримый монолит/ из опыта судьбы, безвременьем избитой,/ из потаенных бед и яростных молитв». Вообще пародиям в сборнике посвящен весь заключительный раздел, но «Памятник» стоит особо, сам по себе. Есть здесь пародии на Данте Алигьери и на Иосифа Бродского, на Андрея Вознесенского и на Александра Ревича, на Роберта Рождественского и на Юнну Мориц и т.д. Все весьма похоже. «Твердо веря в свой талант,/ жил голодной коркой/ полунищий эмигрант/ в сумраке Нью-Йорка./ Эпатер и скандалист,/ жертва двух канонов:/ сталинист-порнографист/ Эдичка Лимонов» – ну это сами понимаете, на кого. Правда, какое процитированные стихи имеют отношение к Италии – не совсем понятно. Впрочем, с Италией Вальшонок умудряется связать практически все. Даже «Размышления у могилы Иосифа Бродского»: «Тут все равны: патриции и смерды/ и грешный падре, и святой поэт». С Италией связана и любовная лирика вроде «Как в себе нежность Лауры сберечь?» или «Переводчице античной литературы».

Трудолюбие и плодотворность Зиновия Вальшонка впечатляют. Ведь наверняка это далеко не последняя, не предпоследняя и не предпредпоследняя книга. Впереди еще много интересных концевых созвучий, неожиданной строфики и смелых метонимий. А также, наверное, цветных иллюстраций. И новых стран, конечно.