Петит

Андрей Платонов. Сочинения. Том второй. 1926–1927. Повести, рассказы, сценарии, статьи. – М.: ИМЛМ РАН, 2016. – 872 с.

ДЕЛОВОД И КРИВОШИП

Однажды я присутствовал при споре по поводу вариантов издания ранее не публиковавшихся произведений классики. Главное – оперативно напечатать текст, ради этого можно сопроводить его минимумом комментариев (или вообще без оных), – говорили одни. Нет, – возражали им, – нужно повременить, но в итоге выпустить с обстоятельным справочным аппаратом, пусть даже и придется долго ждать. Кто-то вспомнил, вышедший в серии «Из истории отечественной философской мысли» том сочинений Густава Шпета, в котором отсутствовали комментарии. «Считайте меня радикалом, – ответил ему сторонник второй точки зрения, – но я такую книгу запретил бы издавать».

Второй том Собрания сочинений Андрея Платонова (1899–1951) нашему критику точно понравится. Это научное издание в самом строгом смысле слова. Из 872 страниц 376 составляют тексты писателя, 72 – варианты и подготовительные материалы, остальное обстоятельный комментарий.

Насколько нужна подобная доскональность, – может спросить читатель, – ведь в книгу вошли достаточно известные тексты: «Эфирный тракт», «Епифанские шлюзы», «Сокровенный человек»?

Нужна. Во-первых, необходимо текстологически выверить материал. Платонов нередко оставлял несколько вариантов, имела место и работа с писателя с редактором. Так, комментаторы «Эфирного тракта», помимо собственно автографа, пользовались еще тремя вариантами машинописи, содержавшими авторские правки и пометы.

Во-вторых, требуются пояснения к самому тексту. С одной стороны, автор «Города Градова» использовал диалектные и архаические выражения, с другой – пользовался современным ему дискурсом, который, в свою очередь, спустя девять десятков лет сам стал архаикой и нуждается в комментариях. Сложно сразу догадаться, что «чувал» – это обшивка тюка, «жамка» – пряник, «деловод» – синоним делопроизводителя, а «всеработземлес" – Всероссийский профессиональный союз работников земельного и лесного хозяйства (а не вариант булгаковского абырвалга). Кроме того, писателя отличала широта знаний, что приводило к прямым и скрытым цитатам в его сочинениях. Механика (и иные естественные науки) требуют пояснения таких слов, как «контррельс» или «кривошип», а размышления о слове как «трехгранном символе действительности» явно отсылают к религиозно-философскому наследию отца Павла Флоренского.

Между выходом первого тома (в двух книгах) Платонова и вторым прошло 12 лет. Собрание печатается, увы, медленно, зато качественно. А потому, переиначив самого Андрея Платонова, можно сказать: без меня научные Собрания сочинений неполные.