Платон Гражданской войны

Философы и филологи часто оказываются прозорливее военных. Кадр из фильма «Лосев». 1989

Биограф знаменитого философа и филолога Алексея Федоровича Лосева (1893–1988) реконструирует один из наименее изученных периодов жизни и деятельности автора «Диалектики мифа». Если время до революции или 1930-е годы достаточно хорошо изучены, то события «новой русской смуты», как называли современники события 1917 года и Гражданскую войну, в судьбе Алексея Лосева вызывают много вопросов – сохранилось очень скудное количество материалов.

В эти годы Лосев много общался с Николаем Бердяевым, Вячеславом Ивановым, Евгением Трубецким, Семеном Франком, встречаясь с ними в Религиозно-философском обществе памяти Владимира Соловьева и в Вольной академии духовной культуры. В дальнейшем он вспоминал, что Бердяев произвел на него «огромное впечатление»: «Блестящий оратор. У него был недостаток, от которого он всю жизнь страдал, тик на лице... ужасный тик, он поминутно перекашивался в лице и вытягивал язык. Но это не мешало ему говорить. Говорил он прекрасно». При этом, подчеркивал мемуарист, если книги Николая Александровича написаны «страстно», то «говорил он обычно сдержанно, рассудительно». Но особо Лосев сблизился с Франком, который «как-то с большим чувством относился к моим платоновским исследованиям и как-то он более чувствительно и более глубоко меня понимал».

Поэтому неудивительно, что Алексей Федорович принял участие в проекте серии книг под общим названием «Духовная Русь», в которой должны были принять участие в числе прочих Бердяев, Иванов, Георгий Чулков и Сергей Дурылин. В нем Лосев выступил в качестве автора и редактора.

К сожалению, учреждение советской властью института цензуры и постановление «О закрытии московской буржуазной печати» не дали осуществиться серии.

Было бы ошибкой в связи с вышесказанным думать, что Алексей Лосев в годы смуты стремился найти некую башню из слоновой кости и укрыться там. Да, он не был участником антибольшевистского подполья, как, например, профессор философии Павел Новгородцев или его ученик по московскому университету Иван Ильин. Вместе с тем Алексей Федорович тоже занял непримиримую позицию. Так, в письме к издателю серии Михаилу Сабашникову он подчеркивал, что «взгляды авторов антимарксистские, но исследование везде ведется в тоне свободного, внеконфессионального религиозного сознания».

Очевидно, именно выход за пределы партийных и иных канонов перед лицом коммунистической диктатуры заставил Лосева сотрудничать с анархистами.

В газете «Жизнь» он, в частности, опубликовал статью в защиту частной средней школы, которую ценил очень высоко, видя в ней некий «оазис», до сих пор неподвластный «юмористическому положению нашего рубля» (инфляции) и «чрезвычайной неопределенности декретов» власти.

Елена Тахо-Годи. Алексей Лосев в эпоху русской революции: 1917–1919. – М.: Модест Колеров, 2014. – 368 с.

При этом Лосев не разделял программы анархистов (Елена Тахо-Годи в книге приводит его дневниковые записи, в которых критически оценивается не только коммунистическая, но и анархистская теория).

В данном случае он оказался прозорливее многих участников Гражданской войны, которые боялись потенциальных союзников справа или слева. Ведь даже после предательства со стороны большевиков Нестор Махно все равно вместе с ними штурмовал Перекоп, отказавшись даже от тактического союза с Врангелем, а большинство белых правительств с подозрением относились к крестьянским повстанцам.

Похоже, если бы во главе белых были бы философы, а не военные, возможно, им бы и сопутствовал успех. Не зря столь любимый Лосевым Платон утверждал, что во главе идеального государства должен стоять философ. Гражданская война в России подтвердила платоновскую правоту.