Мартын Андреев
Обыватель всегда интересуется закулисной жизнью знаменитостей или просто известных людей, не без основания подозревая, что публичное поведение не всегда открывает все затаенные черты характера кумира.
Публикация переписки руководства одного из самых популярных и авторитетных журналов русского зарубежья не только раскрывает механизмы его функционирования, принципы отбора текста, но и позволяет лучше понять характер как писателей, так и их публикаторов. Ведь вне публичной сферы, к которой относятся частные письма, основные черты личности зачастую раскрываются немного шире.
Вот, например, писатель Борис Зайцев. Среди многих современных исследователей его жизни и творчества выработалось устойчивое мнение, что Борис Константинович отличался большой порядочностью, а потому имел высокий моральный авторитет среди эмигрантов. Однако некоторые из приведенных в сборнике материалов заставляют усомниться в истинности подобной точки зрения. Так, после отказа в выплате аванса со стороны редактора «Современных записок» Марка Вишняка Зайцев с той же просьбой пошел к другому редактору – Илье Бунакову-Фондаминскому, который по доброте душевной не смог отказать. Вишняк запротестовал «против гнусного положения, в которое меня поставил Илюша» и грозился устроить скандал.
К слову сказать, если посмотреть ранее опубликованные письма Зайцева, то в них содержатся не всегда корректные насмешки в адрес своего друга писателя и историка Марка Алданова. Автор «Дома в Пасси» иронизировал над вежливостью Марка Александровича, над его всегдашней готовностью помочь, в том числе и Борису Константиновичу…
Впрочем, редакция «Современных записок» тоже не всегда была на высоте. И не только в случае с публикацией набоковского «Дара», из которого без ведома автора по цензурным соображениям вырезали главу о Чернышевском.
Так, прозаик, ученик Бунина Леонид Зуров жаловался на самоуправство и придирчивость редакторов: «Напечатали за все время только два отрывка, причинив мне немалый ущерб как писателю и разбив мою плоть… А переписка-то какая громадная, какая трата на марки, – и сколько в этих журналах за эти годы было напечатано ерунды».
Уже упомянутый Илья Бунаков-Фондаминский писал поэту и литературному критику Зинаиде Гиппиус: «Дорогая Зина, если у тебя есть новые или старые ненапечатанные стихи, пришли мне, пожалуйста, их немедленно. Мне очень хочется поместить их в «Современных записках». Пришли по возможности побольше». Обещал заплатить максимум и сожалел, что он ниже, чем во французских журналах. Шутливо жаловался, что «ты всех наших сотрудников сильно обижаешь». Но даже он вынужден был извиняться за редакционные, а по сути, цензурные купюры в статьях Зинаиды Николаевны. Например, за изъятие фрагмента очерка, касающегося «уголовных деяний Горького». Бунаков-Фондаминский прямо объяснял причину: «не под стиль журналу». Правда, сам Илья Исидорович, похоже, не до конца понимал, что это цензура. Но по крайней мере был готов к диалогу: «Так как мы крепко любим друг друга, то можем спокойно ругаться, не боясь ссоры. Давай ругаться».
Конечно, простому обывателю, склонному идеализировать все печатное в целом и писателей в частности, подобные склоки и интриги вряд ли понравятся – разочарование в кумирах, «игра на понижении», как говорил антрополог и философ Макс Шелер. Но как там у Ахматовой – «Когда б вы знали, из какого сора/ Растут стихи, не ведая стыда». Получается, что не только стихи. Но и проза. И литературные журналы.
