Евгения Воробьева Эммануэль Вагеманс. Русская литература от Петра Великого до наших дней / Пер. Д.Сильвестрова. - М.: РГГУ, 2002, 554 с.
Что такое "история литературы"? Изложение ли это событий, "связанных" с написанием литературных произведений, - всего того, что имеет место "вокруг" и "по поводу" литературы? Или имманентное описание самих текстов, усматривающее внутреннюю закономерность, которой подчиняются литературные процессы? Несмотря на то что, казалось бы, в любом учебнике теории литературы можно найти ответ на этот вопрос, поставить его все же стоит. Ведь ежели история все чаще понимается в своем первоначальном значении - как рассказ-нарратив, то становится важной проблема "сюжета", в который сложатся пестрые события - сырой материал, находящийся перед взором историка; проблема отбора событий тех, а не других. Тогда в зависимости от того, что важнее для историка литературы - произведения или событийная сторона, литература или литераторы, - мы получим разную картину. Просто потому, что многие литераторы, активно участвующие в литературной жизни своего времени, будучи на слуху у современников, не оставили по себе памяти у потомства и, наоборот - значительным зачастую оказывалось современниками незамеченное... Все это побуждает человека, пишущего историю какой-либо из литератур, обратиться прежде всего к проблеме литературной репутации, что значительно осложняет стоящую перед ним задачу.
Тем более если он затеял ни много ни мало обзор всей русской литературы нового времени - "От Петра Великого до наших дней" - как это сделал бельгийский исследователь Эммануэль Вагеманс. Тем самым он, как это означено в предисловии к книге, решил восполнить имеющийся в "посткоммунистической" России недостаток "наглядного исторического обзора ее собственной литературы", который бы "охватывал современную русскую литературу в полном объеме". Значит, для автора важно подчеркнуть единство русской литературы на всем протяжении ее развития. Задумка достаточно смелая. Ведь само отсутствие в отечественном литературоведении такого обзора можно объяснить тем, что разные периоды развития русской литературы требуют для своего описания разной методологии и разного метаязыка. Поэтому в отечественных учебниках и академических "Историях русской литературы" отсутствуют либо единство взгляда на историко-литературный процесс, либо полнота обзора.
Однако и в книге Вагеманса сия задача вряд ли может считаться решенной. Книга насчитывает тринадцать разделов (принцип разделения не совсем ясен: в основном по числу периодов развития русской литературы, выделяемых автором, - но тогда почему один из разделов называется "Реализм", а другой "Реализм. Гиганты"?). Каждый раздел открывается главой "Исторический фон", за которым следуют главы монографического либо обзорного характера. Из подобного разбиения следует, что автор книги стремится поставить литературу (в добрых традициях культурно-исторической школы) в прямую зависимость от внешних исторических событий. И действительно, зачастую объяснения и трактовки, которые дает автор книги историко-литературным явлениям и текстам, слишком прямолинейны и имеют ярко выраженную политическую подоплеку (вплоть до использования вполне "осовеченных" словосочетаний). Так, Онегин трактуется как "типичный представитель современного ему русского общества", который, являясь "лишним человеком", "проводит дни в праздности и презирает мир (пассивный протест)". Не правда ли, слишком знакомые формулировки? Что же касается собственно трактовки литературного процесса и выведения его закономерностей, то автор книги и не стремится это сделать. Перед нами образцовый и наиболее полный дайджест русской литературы, который неплох для первого с ней знакомства, но содержит слишком много общеизвестного, чтобы быть пособием для ее углубленного изучения.
Дарья Гармоненко